таежный лес!
К чему я это говорю? А к тому, что примерно такая же картина нам представится, если мы станем рассматривать всякое другое селение. Какой из этого вывод? Во-первых, мы должны определить национальность не только (иногда и не столько) судя по родословной, но еще и по той среде, в которой человек формировался, на языке которой он воспринимает мир и язык которой считает для себя родным. Это, конечно, не значит, что национальностей как таковых нет. Они есть, но просто между разными национальностями нет такой очень уж большой разницы, особенно – если народы живут на близком расстоянии друг от друга и представители их часто контактируют. Хочу быть правильно понятым и потому прошу учесть, что я никак не отрицаю национальной специфики ни одного народа. Я просто хочу сказать, что никакими китайскими стенами мы друг от друга не отгородимся ни в своей культуре, ни в истории, ни даже в своем языке.
Кстати о языке: кто из вас хотя бы держал в руках словарь иностранных слов, употребляемых в русском языке? Есть такая толстенная книга, которая постоянно дополняется и переиздается через несколько лет. У меня этот словарь двенадцатого издания (1979). В нем, как указано в аннотации, «около 19 тысяч слов, в разное время заимствованных русским языком из других языков, а также слов, образованных из элементов древнегреческого и латинского языков». Со времени выхода этой книги в свет русский язык несомненно пополнился многими иноязычными словами; их оказалось так много, что появилась еще одна книга. В свою очередь, и сам он пополнил некоторыми исконно русскими словами какие-то другие языки мира. И это неудивительно, ибо взаимодействие, взаимообщение, взаимопроникновение языков и культур – это один из важнейших признаков полнокровной жизни общества.
Однако мы отвлеклись от нашей темы. Давайте разберем вот такую ситуацию: я кабардинец (варианты – русский, балкарец, осетин, грузин, еврей, абхаз и пр. и пр.) – должен ли я гордиться этим и радоваться тому, что я принадлежу именно к этой национальности, а не к какой-либо другой? Быть может, я, напротив, должен тяготиться этим, чувствовать свою неполноценность? Или же я, считая все народы абсолютно равноправными, буду безразличен к своей национальной принадлежности?
Оставим на время вопрос о том, как должно быть, и посмотрим на то, как дело обстоит в действительности. А в действительности дело обстоит так, что большинство людей, как правило, вполне довольны своей национальной принадлежностью, если не сказать, что вопрос о том, быть или не быть довольным, для них и не возникает. Почему же не возникает? А потому, что человек обычно воспринимает свое происхождение как данность, не зависящую от него.
Как писал наш выдающийся поэт Алим Кешоков, никто не спрашивает у человека, когда он хотел бы явиться на этот свет, кого бы хотел избрать себе в родители, наклонности к каким занятиям он хотел бы иметь. Да, действительно, никто не волен выбирать время и место своего рождения, не волен
