куда более ароматным, набирал силу и крепость.
Андре же оказался первым, кто заметил что-то странное: вместо того, чтобы всплыть, стебли образовали кольцо, в котором появился силуэт бегущего сквозь лес мужчины, одетого на городской манер, хромающего на левую ногу, и… – к моменту, когда удивлённый фехтовальщик позвал кузена, травы вернулись на место, не позволив парню разглядеть ни черт лица, ни чего-то ещё, кроме гримасы боли. Быть бы Андре осмеянным за неумение пить, но не прошло и пяти минут, как из леса донёсся хруст веток, а вскоре и кусты на опушке их поляны зашевелились, пропуская бегущего человека.
Новоприбывший был встречен двумя извлечёнными из ножен шпагами, но не выглядел как лихой человек, скорее, как их жертва – тяжелое дыхание, хромота, костюм приличного человека из высшего общества с залитой кровью штаниной – с каждой подмеченной деталью Андре всё больше был уверен в том, что перед ними именно тот, кого он видел несколько минут назад.
– Благородные господа, прошу простить мне моё вторжение. Моё имя Дидье Алоиз дю Волг, и я вынужден просить вас о помощи, – мужчины хватило на то, чтобы выпрямиться, отвесить вежливый поклон, после чего, пошатнувшись, он едва не упал в костёр прежде, чем был подхвачен Пьером.
Northern Sea
– А я тебе говорю, примета это дурная, пустая твоя башка! – переругивание не мешало двум гребцам на небольшой лодке бороться со стихией, напротив, придавало им сил. Хотелось, конечно, огреть веслом товарища, по чьей милости они сейчас оказались одни-одинёшеньки против стихии, но это могло и подождать момента возвращения на сушу.
– Сам ты дурная примета! – сплюнув попавшую в рот во время выкрика солёную воду, второй гребец прошёлся по всей родне первого, но его слова забрал и унёс очередной порыв ветра. Новый вал едва не опрокинул лодку, смахнув за борт часть их сегодняшнего улова, но до него уже никому и дела не было: самим бы вернуться.
Первый собирался было ответить, но замер с открытым ртом, прищуриваясь, едва-едва разбирая крошечный чёрный силуэт на свинцовом небе. Глаза его не подвели – какая-то из птиц тоже не успела вовремя укрыться, и сейчас боролась со штормом вместе с моряками. В отличие от людей, она-то дорогу знала точно, так что парочка лишь старательней налегла на вёсла, пытаясь одновременно не перевернуть лодку и не упустить птицу из вида. Задача была непростой, но желание жить пересилило, и через некоторое время дно лодки с глухим стуком встретилось с прибрежными камнями. Не желая искушать судьбу и дальше, рыбаки спешно вытащили утлое судёнышко на берег, под сень деревьев. Мужики уже собирались вернуться к ругани, когда обнаружили, что под деревом они не одни – птица, оказавшаяся гигантским вороном, уселась на нижний сук и с каким-то совершенно человеческим любопытством в блестящих глазах смотрела на горе-рыбарей.
В приметах что северной, что южной деревни таких
