покраснела, и ее детское личико приобрело злое выражение. Мне стало понятно, что супруге Разумова хорошо за двадцать, а вернее, ближе к тридцати. Обманчивое впечатление тинейджера создает субтильная фигурка и тоненький звонкий голосок. К тому же сейчас, когда мы стояли на кухне, ярко освещенной утренним солнцем, было видно, что лицо хозяйки покрывает ровный слой косметики, светлый тон и нежно-коричневые румяна. Макияж был сделан искусно, но меня поразил тот факт, что он нанесен так рано. Кстати, и ее волосы блестели как-то подозрительно ярко, наверное, напомаженные парикмахерским воском.
– А какой у меня вкус? – не успокаивалась Лиза.
– Три чайные ложки, – пробубнила Наташа.
Девочка насыпала гранулы и продолжила допрос:
– Теперь чего?
– Воды долей, – велела кухарка, потерявшая всяческое терпение. – И пей с наслаждением.
Лиза открутила кран и хотела сунуть кружечку под струю.
– Боже, – простонала Лена, отняла у нее чашку, взяла чайник, наполнила «Гуфи» и велела: – Иди к себе.
– Спасибо, – сказала Лиза и, осторожно неся кружечку в вытянутой руке, ушла.
Мы с Леной вернулись в кабинет, и хозяйка сказала:
– Значит, все, вы приступаете. Слава богу, а то у меня от домашних забот голова кругом идет!
Потом она секунду помолчала и выпалила:
– Видали, какой спектакль устроила Лизка? Вот уж актриса погорелого театра! А все потому, что какао с утра ей не подали. Избалована сверх всякой меры. Я пробовала ее приструнить, но Кондрат любит дочурку. Он не понимает, что только хуже ей делает, когда потакает во всем.
Я промолчала. Наверное, не слишком прилично прислуге обсуждать членов семьи, пусть даже и с хозяйкой дома. Только мне показалось, что Лиза не кривлялась, она на самом деле не знала, как разводят какао. Да и откуда ребенку это знать, если ему все подают?
Через неделю я совершенно освоилась и разобралась в ситуации. Бардак в доме и впрямь царил немыслимый. Кухарка Наташа готовила плохо, еда у нее то пригорала, то оказывалась практически несъедобной. К тому же наглая баба уверяла, что у Разумовых в день уходит две пачки сливочного масла, бутылка растительного и килограмма три мяса, это не говоря о деликатесах типа осетрины, шоколадных конфет и кофе. Домой кухарка уходила поздно вечером с набитой кошелкой.
Я терпела до четверга, потом не выдержала и спросила:
– Наталья, что у вас в сумке?
– А вам какое дело? – окрысилась повариха.
Но я уже вытаскивала из торбы примерно полкило карбоната, приличный шматок мяса и баночку икры.
– Тебе чего, больше всех надо? – подбоченилась Наталья. – Твое, что ли, беру?
Я окинула взглядом ее неряшливую фигуру и железным тоном отрезала:
– Вы уволены.
Потом припомнила прочитанные в юности романы Голсуорси и добавила:
– Без рекомендации и выходного пособия. И скажите спасибо, что я не обращаюсь в милицию по факту воровства.
– Да
