целый день. Мимо великолепных фонтанов, бросая мимолетные взгляды на укромные дворики, на витрины магазинов, за которыми красовались произведения искусства. Здания, улицы, булыжные мостовые, испортившие ей каблуки, – все окружение выглядело так, так… по-парижски. Кэйд прогуливалась вдоль Сены, и холодной, и грязно-бурой, и… великолепной. А над ней вздымалась громада собора Парижской Богоматери, и… и…
Кэйд должна была зайти к очередному шоколатье в ее списке. Раз так, она сумеет собраться с силами – ее дух будет крепнуть с каждым шагом – и войдет в очередную кондитерскую. И опять аромат и вид шоколада одурманят ее изысканной и сказочной исключительностью, и…
Она получила отказ очередного шоколатье. Симон Кассе бросил на нее быстрый проницательный взгляд синеватых глаз и посоветовал обратиться… к Сильвану Маркизу. Однако легкий изгиб его поджатых губ свидетельствовал о том, что он просто желает подстроить пакость Сильвану, не имея искреннего намерения помочь Кэйд в поисках. Следующий в списке, Филипп Лиони, буравил ее синими глазами, мгновенно потемневшими, как штормовое море, и буквально зарычал на нее. Львиным рыком разъяренного Аслана[27]. В ее ушах еще стоял звон, когда она покинула его магазин.
Иногда ей откровенно грубили, словно считали наивной дурочкой, не заслуживающей лучшего обхождения. Иногда окидывали озадаченным взглядом, похоже, размышляя, где американцы умудряются набраться таких диких идей. Порой Кэйд встречало дикое раздражение, будто парижанам изрядно надоели как сами американцы, так и их идиотское поведение. Один тип отверг ее предложение кокетливо, намекая, что она могла бы уговорить его, выбрав правильный подход. Кэйд отметила этого флиртующего шоколатье в списке возможных вариантов. Она почти не сомневалась, что шестидесятилетний ловелас обманывает ее, но надо же было отметить в этом списке хоть кого-то.
Кэйд не понимала, почему все ей отказывают. Разумеется, они дорожили своими секретами, индивидуальными творческими подходами к изготовлению своих шоколадных шедевров. Но именно наличие уникальных методик, проверенных годами и заслуживших признание, и привлекло ее сюда; именно в мир элитного шоколада она страстно мечтала попасть.
Почему никто не пожелал поделиться своим опытом и заключить с ней выгодную сделку? Все вели себя так, словно подобная сделка могла как-то разрушить их мир. Они напоминали упрямую старую аристократку, обосновавшуюся в унаследованной от прадедов усадьбе с любимым вишневым садом, которая отказывается иметь дело с властной строительной корпорацией, угрожавшей сровнять ее владения с землей. Но ведь Кэйд даже не мыслила ни о каком разрушении!
Наверное, она выбрала неверный подход. Видимо, следовало задействовать команду юристов, исполнителей и помощников, чтобы ошеломить парижских снобов. Мог ли иной подход принести желаемый результат? Перед мысленным взором Кэйд возник образ непреклонного,
Волшебный лев Аслан из книг «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса.
