Я не разрешала приводить сюда полицейских.
– Я знаю, сестра, – говорит мисс Харрис. – Но обстоятельства довольно специфичны, поэтому я подумала, что вы не станете возражать.
– Здесь плачет девочка, – говорит сестра А. – Почему здесь плачет девочка?
– Это связано с Лили О’Каллахан, сестра, – отвечает мисс Харрис, стараясь сохранять деловой вид. – С пропавшей девочкой.
– С кем?
– Послушайте, – произносит наконец детектив Гриффин. – Мы не можем принять показания от Мэйв без присутствия ее родителей или опекунов, и она очевидно расстроена. Что, если подвезти ее домой и поговорить с ее родителями и с ней там? Где ей будет комфортно?
– Это разве не сестренка Харриет Эванс? Младшая? – снова вступает сестра Ассумпта.
– Нет, сестра, – отвечает мисс Харрис, отчаявшись.
Она поворачивается к Гриффин.
– Думаю, это хорошая мысль.
Так мы и поступаем. Мы выходим во двор, направляясь к парковке за зданием. Сейчас все на утренней перемене, и девочки моего года коварно бродят вдоль стен или между покрытыми мхом и плесенью скамейками. Увидев меня в сопровождении двух полицейских, они встают на цыпочки и вытягивают шеи.
Во дворе воцаряется гробовая тишина. Все замирают. Не слышно даже звука скакалки, с которой играют девочки помладше.
А потом я слышу чей-то одинокий голос, раздающийся словно выстрел ружья в пустыне.
– Ведьма!
Гриффин настораживается.
– ВЕДЬМА!
Гриффин озирается по сторонам, стараясь определить источник звука. Но уже поздно. Голосов уже много.
– ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! ВЕДЬМА! ВЕДЬМА!
И они не замолкают, пока мы не садимся в полицейскую машину и не отъезжаем от школы Святой Бернадетты.
10
Мы уже в миле от дома, когда я вспоминаю, что мама с папой в Португалии, и я не имею ни малейшего представления, есть ли у Джо сегодня занятия. Я отпираю входную дверь, и на меня набрасывается Туту. Обычно я не испытываю потребности извиняться за собаку. Но сейчас, в формальной обстановке, с двумя полицейскими в доме, кажется, что все только подтверждает мою очевидную вину. Прыгающая собака, грязные тарелки на кухне, кусок масла, оставшийся от завтрака и до сих пол лежащий на столе. Все, кажется, говорит о том, какая же я ничтожная, подлая мерзавка. Плохая домохозяйка и плохая подруга.
– Джо! – кричу я, подойдя к лестнице, надеясь на то, что она дома.
Никакого ответа. Я с извиняющимся видом улыбаюсь Гриффин и Уорду.
– Джоаннннн! – снова кричу я и поднимаюсь по лестнице.
– Что? – Она со скрипом открывает дверь своей спальни, облаченная в спортивные штаны, вытирая полотенцем мокрые волосы.
Слава богу, она дома!
– Там… ну… там полицейские.
