мысленно спрашивают, не слишком ли общим и неопределенным является то, что сказано здесь о нарушении покоя. Мы использовали выражение «нарушения покоя» в очень общем, но в то же самое время в четко определенном смысле. Нарушение покоя есть все, что лишает или угрожает лишить нас возможности переживать удовлетворение от любви к себе или к другим людям. Объект любви, который вызвал разочарование или является отсутствующим или недостижимым, т. е. такой, который не удовлетворяет Эрос, будет нарушать наш покой. Он вызовет у нас потребность успокоить себя, либо подавив и уничтожив наше собственное желание, либо сделав желанный объект не имеющим ценности для нас. В крайнем случае мы стремимся уничтожить этот объект, для того чтобы не дать ему нарушить наш душевный покой. Но он может также вызывать у нас желание действовать таким образом, чтобы мы добились этого любовного объекта и были способны пережить удовлетворение и успокоение, связанное с обладанием им. Покой и любовь могут, таким образом, фактически совпадать. Столь же нарушающим покой будет, если мы теряем возможность любить себя, получать подлинное удовлетворение от собственного существования. Унижение, насилие над нашей самооценкой и все, что оскорбляет наше человеческое достоинство, как правило, нарушает наш покой и вызывает желание избавиться либо от обстоятельств, либо от тех наших собственных усилий, которые мы переживаем или ожидаем пережить как наносящие вред нашей самооценке. Часто мы предпочитаем ограничить себя и обеднить, вместо того чтобы подставлять себя боли.
То, что было сказано здесь, не следует ошибочно воспринимать так, будто мы пытаемся объяснить все психические процессы упрощенно. Суть в том, что вышеупомянутый способ понимания деструктивности как только одной конкретной формы Танатоса или одной конкретной формы попыток устранить нарушение покоя, содержит в себе большее количество возможностей, чем существующее весьма широко распространенное представление о человеке, и избегает искаженного взгляда на место и природу присутствующей у него деструктивности. Мы можем говорить о древе Танатоса, корни которого – это индивидуальное стремление к покою и свободе от нарушений покоя, одна ветвь которого есть деструктивность. Каждый из нас потенциально способен на разрушительную ненависть. Но насколько сильна вероятность в каждом отдельном случае? Мы знаем, что деревья растут по-разному. Их разные ветви вырастают более или менее толстыми и крепкими в зависимости от света, пространства, ветров и почвы. Древо Танатоса будет также расти очень по-разному у различных индивидуумов и культур. Оно отчасти продукт нашего биологического склада, отчасти продукт нашей культуры. Возможно, в Западном Танатосе способы изменения действия и агрессии особенно развиты. Восточный Танатос, в свою очередь, является рефлексивным и исследующим, и рассматривает методы прямого воздействия как грубые, неутонченные. Исследование африканских сообществ наводит на мысль, что в этих сообществах люди стремятся
