которая, однако, открывает новые возможности видения: вместо того чтобы быть тенденцией, внутренне присущей всему одушевленному, стремиться к неодушевленному состоянию, Танатос, с точки зрения психоанализа, является упрямым, непрерывным и неумолимым стремлением, внутренне присущим человеку, к переживанию покоя и облегчения тем или иным способом и в той или иной форме. Агрессия есть одна из форм проявления этого стремления, а собственная смерть или уничтожение другого человека могут быть средством, которым индивидуум пытается достичь состояния покоя. Танатос, инстинкт смерти, – это название парадигмы, связанной с психическим функционированием. Исторически законно, пожалуй, будет сохранить это название, несмотря на то, что оно может порождать обманчивые представления.
Тексты Фрейда о Танатосе принято воспринимать с точки зрения биологии, поэтому их и не принимали в достаточной мере всерьез. Были попытки найти для агрессии биологическую модель, и считалось, что Фрейд основал свою теорию на ненадежных биологических построениях. Вопрос относительно биологических аспектов Танатоса «выходит за рамки» психоанализа; для психоанализа это метафизический вопрос, который не может быть разрешен в пределах его метода5. Что психоанализ может сделать здесь на эмпирическом уровне, так это исследовать, как Танатос работает в качестве принципа интерпретации.
Если рассматривать их с этой точки зрения, то Эрос и Танатос – это психические тенденции, независимые одна от другой. Эрос стремится поднять жизнь на новую высоту: он стремится к более крупным целям и к повышению энергетического напряжения. Основное направление его психического намерения – в сторону удовольствия (но не прочь от неудовольствия, а также независимо от нарушения покоя). Танатос стремится устранить то, что повышает энергетическое напряжение, и свести его к максимально низкому уровню (принцип нирваны) или, по крайней мере, сохранять его неизменным (принцип постоянства). Основное направление его психических устремлений – к состоянию покоя или относительного покоя, которое предшествовало нарушившей покой стимуляции (прочь от того, что нарушает покой, не в сторону удовольствия, но в сторону переживания покоя или облегчения).
Цель Танатоса может быть выражена лишь косвенно. Он не удовлетворяется каким-то конкретным объектом или действием, он удовлетворяется только состоянием, которое можно определить лишь негативно, состоянием, в котором не происходит никакого нарушения покоя. Необходимо будет определить нарушение покоя ad hoc, т. е. в каждом конкретном случае, и то же самое относится к тому действию, через которое происходит стремление к свободному от нарушения покоя состоянию. Когда мы говорим о «состоянии покоя», это всего лишь позитивное наименование, приблизительно описывающее состояние, которое определить можно только негативно. То же самое, когда мы говорим о состоянии равновесия.
Принцип удовольствия в форме, представленной Фрейдом, как стремление
Биологические построения Фрейда, лежавшие в основе его новой теории инстинктов, принадлежали, скорее, к сфере натурфилософии, чем к сфере естественной науки. Фрейда основательно критиковали, поскольку научное мышление прежде не принимало такого метода. Тексты Фрейда воспринимались как безуспешная попытка представить биологические данные в поддержку его взглядов, а не как попытка найти подходящий модус мышления. Недавние исследования по теории науки продемонстрировали квазинатуралистический характер этих научных размышлений Фрейда: они представляют собой естественную науку лишь по форме, а не по содержанию, содержанием является намерение и психика (Апель, Леше, и т. д.). Его биологические рассуждения можно также уподобить строительным лесам: Фрейд использовал их, чтобы выстроить теоретическую модель психики, и, когда сооружение было возведено, их следовало убрать, чтобы не портить вид здания. Если мы поймем это, то мы будем свободны при чтении текстов Фрейда, как и других психоаналитических текстов, подходя к ним с новой, плодотворной точки зрения: как к текстам, представляющим отдельную независимую научную дисциплину; и это поможет исправить некоторые искажения в психоанализе и определенные ошибочные представления о нем. Фрейд также не чурался описания определенных парадигматических принципов работы психики в виде образов, взятых из философии (Платон) и мифологии (миф об Эдипе) (см. также: Ikonen, Rechardt, 1976а). Возникает только вопрос, не следует ли реформировать психоанализ таким образом, чтобы устранить включенные в него биологизмы, легко приводящие к заблуждениям, и заменить их чисто психоаналитической системой понятий (см., например: Schafer, 1975). Это, однако, повлечет за собой опасность, как бы реформатор не отказался от какого-либо понятия и/или метафоры или же какой-то модели рассмотрения психики, которую сам он не заметил или не понял. Это относится, например, к энергетическим моделям, которые многие психоаналитики не могут понять правильно.
