бармен Игорь.
– Ну как вам?
– Ну я еще не допил, читаю, видите.
– То есть, вы с глотка не можете сказать как вам вино?
– Не могу, а как называется.
– Не скажу, раз вы не можете с глотка сказать, как вам вино, то значит, вам все равно, что пить.
Уходит обиженный. Профессиональная гордость.
Так как я городской житель, привыкший к благам цивилизации, а снимаю почти частный дом на земле, то у меня с хозяином происходят странные диалоги.
– Пропала горячая вода, – в ужасе пишу я в вотсап в 10 вечера.
– Проверь тягу, – меланхолично отвечает хозяин.
– Что такое тяга? – спрашиваю я.
– Сунь в дымоход горящую газетку, – меланхолично отвечает хозяин.
– Что такое дымоход? – в ужасе пишу я.
– Труба, – спокойно отвечает хозяин.
– Где она? – спрашиваю я.
– На крыше, – через 10 минут пишет хозяин.
– Я упаду с крыши.
– Там есть вытяжка, сунь в нее.
– Приезжайте, я умру без горячей воды.
– Я за городом, могу только завтра вечером.
– Я умру.
– Сунь горящую газету в дымоход, конденсат прогорит и появится тяга.
– Я умру.
– Я могу завтра.
Хозяин исчезает. Я полчаса ищу заслонку, полчаса открываю её без пассатижей, палю газету. Тяга появляется, горячая вода течет.
– Я починил, – радостно в 12 ночи пишу хозяину.
– Ты молодец, – в 2 ночи приходит ответ. Наверное, хозяин пошел ночью что-нибудь пожевать к холодильнику.
У центрального рынка поет певец, у него на руках нет пальцев. Он поет без микрофона, а музыка играет из колонок. Наверное, ему кто-то каждое утро приносит колонки. У него три репертуара и три группы слушателей. Для одних он поет срывающимся голосом южные песни типа «Едем, едем в соседнее село на дискотеку», «Черные глаза» или что-то совсем мне неизвестное. Иногда он поет, кажется, на татарском, но я в языках не силен, может, это не татарский. Вторую группу составляют украинские песни или просто русские народные песни. «Хасбулат удалой», «Ихали козаки с ярмарки до Дону», «Несе Галю воду». Собираются свои поклонники, кидают монетки, сторублевки. Третья группа – это мои песни. Когда человек запел «Человек и кошка плачут у окошка», я тоже всплакнул и дал ему пятьдесят рублей. Потом он еще пел «А снег идет, а снег идет» (на улице было плюс 12) и еще «Я свободен, словно птица в вышине». Вот это вот «Я свободен» меня и подкосило. Шел в ателье подшивать джинсы, а сел на лавочку и стал слушать певца. Певец без пальцев, низенький и курчавый, был свободен, он разводил в разные стороны руки и обнимал все пространство, он, мне кажется, летел и был свободен. Я курил на лавочке и слушал его, потом певец устал петь, сел рядом со мной, обхватил двумя ладонями бутылку воду и стал жадно пить. Я хотел сначала спросить, как он потерял пальцы, потом сказать, что у него талант, но в итоге просто промолчал. Мне, кажется, певец был очень рад, что я ему ничего не сказал, потому что наверное уже устал
