А когда огонь чувствительно укусил его за палец, Аристов нервно отбросил обгоревшую спичку далеко в сторону. – Так что из себя представлял ваш садовник, любезнейший? Какого он был роста? Вы запомнили цвет его глаз?
Смотритель внимательно проследил за тем, как черный, обуглившийся конец спички упал на рыхлую коричневую супесь, и виновато забасил:
– Рост у него немножко выше среднего, худощавый, с бородкой. Глаза как будто бы светлые. Обыкновенный такой.
– А вот с этим выводом, милейший, я никак не могу согласиться, – ласково пропел Григорий Васильевич. – Не такой он уж обыкновенный, если сумел отомкнуть восемь сейфов английской работы, не оставив при этом ни малейшего следа. Впрочем, я не совсем точен, конечно же, оставил. Я совсем позабыл про те розы, что были найдены внутри. Так что я хочу вам сказать, голубчик, – эти цветы из вашей оранжереи. Это было установлено экспертами, даже песчинки на стеблях указывают на это!
– Неприятно. Да уж!
Григорий Васильевич осторожно обошел кучу вырытой земли и стал подниматься по высоким ступеням банка. Смотритель катился следом, он только едва остановился перед порогом, как будто решил набраться сил, чтобы преодолеть его без повторений, а инспектор уже задал следующий вопрос:
– Может, вы заметили в нем что-нибудь необычное?
– Вспомнил! – воскликнул смотритель. Этот радостный выдох больше напоминал звук спущенного шара. – Необычными у него выглядели руки. Как же я не вспомнил об этом сразу! Они совсем не напоминали руки садовника. Я еще тогда обратил на это внимание. Обыкновенно у человека, который роется в земле, они грубоваты и темны, а у него ладони были совершенно чистые и белые, как будто всю свою жизнь он держал их в перчатках. У меня племянник играет на фортепьяно, так меня всегда удивляют его руки с тонкими длинными пальцами. У этого человека точно такие же.
– При его воровской квалификации это совсем не удивительно. Для медвежатника чувствительные пальцы так же важны, как для будущего пианиста абсолютный слух.
Подземный ход выходил к самой двери сейфа, которая была гостеприимно распахнута, а о самый край металлического каркаса, задрав пушистый хвост, чесался огромный серый кот.
Аристов сразу обратил внимание на то, что единственным неохраняемым местом в банке была именно стена со стороны оранжереи, и поэтому неудивительно, что преступник предпочел именно ее. У остальных трех стен круглосуточно стояли жандармы, которые одним лишь своим видом заставляли прохожих переходить на другую сторону улицы. И Аристов в раздражении подумал о том, с какой широкой улыбкой преступник проходил после ограбления мимо напыщенных истуканов, затянутых в мундиры блюстителей порядка.
– И опять этот английский замок! – шире приоткрыл дверь Григорий Васильевич. – Он их открывает так, как будто орехи щелкает. – Он достал лупу и стал тщательно изучать замочную скважину. – Никаких царапин! Если бы я не знал, что
