давай, друже, выпьем за знакомство! Я Ивашка, а то брат родный – Офоня, прозывается Сомом, ха-ха-ха! Зубов-то, яко рыбина, лишён, с отрочества ещё – кобыла копытом обласкала. Рябовы мы, близнецы. А се кормчий наш, Роде, – уважительно кивнул на «майора» Ивашка, – по-ихнему – капитан Карстен, мы же, команда, его Рысью кличем. А тебя как звать-величать?
– Джек Воробей, – ответила я бодро. Всегда можно на шутку списать, ежели что.
На «Джека» новые знакомые никак не отреагировали, а вот «воробей» их позабавил.
– Ха-ха! Воробей! Похож. А то мы бы тебя Ершом распрозвали – уж больно ершист.
Выговор у братцев напоминал волжский, каким его в кино изображают (в действительности, так уже, наверное, никто не говорит). Напирали на «о», да ещё слова коверкали, что не сразу и поймёшь, о чём толкуют.
Из братьев, тот, что назвался Ивашкой, побойчее был, шумлив, балагурист. Афоня, хоть и улыбался широко, во весь беззубый рот, вёл себя куда сдержанней, говорил мало, не реготал, как брат, «на всю Ивановскую». Назвал «майора» капитаном. Выходит, они моряки? Ну и ну…
Ивашка представил мне и трёх других участников застолья, мужчин, не принявших участия в избавлении меня от гопников (я на них нисколько не обиделась). Двоих, угрюмых мужиков, назвал по кличкам: Бес и Лис, а толстенького круглоголового коротышку по имени – Карл, добавив: немчура, костоправ.
Не забыли про выпивку. Ивашка, обращаясь к женщине у очага, крикнул:
– Эй, фру! Нойн бир! Шнель!
Женщина кивнула, сказала что-то мальчишке и, вместе с ним, отправилась выполнять заказ.
Разговор продолжался, но я не слушала, поддакивала машинально, пытаясь разобраться с сумбуром мыслей, крутившихся в моей почти ничего не соображающей голове.
Если всё, происходящее вокруг, не игра, то тогда… тогда…
Меня тряхнули за плечо.
– Аль оглох? Ты чьих, говорю, будешь? – пробасил мне в ухо Ивашка.
Ну да, конечно, это мы уже «проходили»: «Ты чей холоп?». Наверное, в ответ мне следует сказать: «Рюриковичи мы».
А Ивашка продолжал допытываться:
– Попович, что ль? Али боярский сын? Руки у тя, паря, яко у девицы…
Вон оно что! Потому-то их капитан на мои руки пялился – не мужские руки, это уж точно.
– Фельдшер, – честно ответила я. Врачом пока только мечтаю стать. После колледжа отработала два года, потом три курса на медицинском факультете отучилась, а сейчас взяла академический, и – опять фельдшер.
Братья переглянулись.
– По-алемански? – уточнил Афоня. – А по-нашему – лекарь? Костоправ, аки наш Карла?
Я молча кивнула. Верно, ведь коллеги мы с их Карлом, вправлять кости – это всегда, пожалуйста.
И тут некая мысль, подспудно сидевшая в глубинах сознания, озарила меня, подобно яркой вспышке.
– Послушай, друг, – обратилась я к «Овечкину со шрамом», – а вы когда родились, в каком году?
– На
