у него была заменена оброком. И хотя потомки Потоцкого вернулись к прежнему порядку, «прогрессивность» взглядов этого человека, к которому польские историки относятся неблагосклонно, заслуживает внимания. Одним из последствий его «прогрессивного» подхода было увеличение чинша для безземельной шляхты.
Узнав об отказе шляхты из селений Рубань и Рыжин подчиниться, Щенсны Потоцкий отправил туда своего эконома Цандера согнать чиншевиков с земли, а если бы те оказали ему сопротивление, то разрушить их дома с помощью местных крестьян, использовав русько-польский конфликт. 19 семей было заковано и вывезено на телегах за пределы уезда. Эта картина, как видим, далека от представленного в произведении «Воспоминания Соплицы», где подпоенную магнатами веселую шляхту везут на возах на сеймик. Общий для Уманского и Звенигородского уездов суд, рассмотрев жалобы пострадавших жителей, постановил, что шляхта, которой некуда деться, получает «право» разойтись по разным семьям; в сущности, это значило, что суд принял как свершившийся факт разрушения домов. Потоцкому же рекомендовал в будущем избегать подобных крайностей. Впрочем, разве можно было противостоять его воле?157
Представляется, что известия о подобных делах, похороненных под кипой бумаг местных судов и свидетельствующих о надломе шляхетской солидарности, не доходили до Петербурга, где никаких решений относительно судьбы чиншевой шляхты не принималось. 22 апреля 1799 г. Новороссийская казенная палата, которая тогда еще отвечала за сбор налогов в присоединенных к Киевской губернии уездах, жаловалась Сенату на отсутствие решения по этому вопросу. Правовая проблема была осложнена просьбой двух шляхтичей из принадлежавшего Браницким села Краснополь, которые были настолько сбиты с толку, что просили причислить их к государственным крестьянам. Сенат, наверняка с оттенком иронии в отношении Павла I, ответил, что согласно указу от 4 декабря 1796 г. такое решение «единственно зависит от самодержавной власти Богом императору дарованной»158.
Фискальные органы власти были обеспокоены происходившим на этих землях, в частности, и потому, что значительная часть имений на Волыни, в Подолье и на Киевщине при Речи Посполитой были староствами, т.е. донационными (пожалованными) королевскими землями, а потому должны были вновь стать казенными. За исключением конфискованных, значительной частью огромных староств продолжали владеть прежние польские яюбенефицианты. Один из советников, Котлубицкий159, подсчитал, что, если бы эти земли контролировало государство, они ежегодно приносили бы казне свыше двух миллионов прибыли. В шестом пункте записки, поданной им по этому поводу в Сенат, упоминалось о существовании селений мелкопоместной шляхты и безземельной шляхты, которая, по подсчетам Котлубицкого, могла достигать 100 тыс. душ мужского пола. По его мнению, этих людей, принимая во внимание то, как унизительно они эксплуатировались экономами в упомянутых имениях,
Центральний державний історичний архів України у м. Києві (ЦДІАУК). Ф. 533. Оп. 1. Спр. 61. Арк. 37 – 38. Цит. по:
РГИА. Ф. 1341. Оп. 1. Д. 346. Л. 17 – Новороссийская казенная палата Сенату от 22 апреля 1799 г.; Л. 1 – 2 – Ответ Сената от 20 июня 1799 г.
В русской традиции Кутлубицкий (Котлубицкий) Николай Осипович.
