о стариках, сам, понимаете, не первой свежести. Вот сколько мне лет, как по вашему?
– Шестьдесят?
– О, не льстите!
– Шестьдесят пять? – предположил Борис, думая о другом. Он думал, как бы вернуть словоохотливого профессора к теме квартирного пожертвования.
– Если бы! Мне, милый человек, восемьдесят шесть.
– Да неужели! – искренне изумился Борис. – Да вы в великолепной спортивной форме.
– Физически, пожалуй, да, грех жаловаться. Но, увы, тревогу вызывают некоторые проблемы с памятью, хотелось бы как-то отсрочить встречу с Альцгеймером. У меня сосед в пансионате, тоже, можно сказать, ученый, доктор исторических наук, а какие такие науки – всю жизнь изучал марксизм-ленинизм – так вот он спортсмен замечательный, каждый день – бассейн, спортзал, у нас все это в пансионате на уровне, он моего возраста, выглядит как картинка, но маразматик, старость, как говорится, не радость.
– Пансионат-то ваш за городом? Природа, свежий воздух? – вставил Боря.
– Да, природа. Условия приличные. Питание, медицинское наблюдение, охрана – все как полагается. Элитный дом престарелых, так, наверное можно сказать. Но у нас принято называть пансионатом. И это правильно. Обычно не думают, как обидно звучит: дом престарелых, пенсия по старости и тому подобное. Дионисий, надо отдать ему должное, это понимает.
– Стало быть, загородный домик, где вы живете, принадлежит "Курсам"?
– Разумеется. Но это не домик, как вы, возможно, подумали. Это обширное здание. И там живет много народу. Многие из тех, кого вы видите в аудитории.
И все они пожертвовали свою недвижимость в обмен на чудесную жизнь в пансионате? Наверное. Борис не стал задавать этот вопрос, осторожность не помешает.
– А дорога, транспорт? Это, наверно, немного обременительно?
– Нисколько. Нас доставляют туда и обратно на автобусе.
5
Оля девушка красивая. Возможно, не самая красивая на свете, тем более на фоне совсем юных, разукрашенных тату, развязных девиц, которых здесь оказалось в избытке, однако в своей возрастной группе очень даже ничего. (Оле недавно стукнуло тридцать два, но выглядит она, естественно, моложе). Итак, она красива. К тому же совсем не дура, но кто про это знает? То, что ее пригласили принять участие в дискуссии, конечно же, не оттого, что она так умна. На семинарах, а она посетила уже пять занятий, Ольга ни разу даже рта не раскрыла, сидела себе с серьезным таким лицом. Лицо, надо думать, понравилось. Из дневника пропавшей Вари Ольга имеет некоторое представление о дискуссиях, потому немедленно согласилась. Хотя приглашение исходило от типчика, последнего в списке из тех, с кем она, возможно, стала бы делать это. Тощий, кудрявый, очень вялый, с черными, с заметной сумасшедшинкой глазами, называется Мишей, он прочно уперся в нее этими своими глазами и медленно, словно преодолевая заикание, выдавил наверняка заранее заготовленное приглашение.
А
