хмыкнул и произнес:
– Если ты думаешь, что вне этого сарая у тебя будет больше шансов сбежать, то сильно ошибаешься.
Затем развернулся и вышел. Агата последовала за ним.
Оказалось, что скала – это не скала, а скорее холм, ограниченный с одной стороны каменной глыбой. Снизу она треснула, образовав неглубокую пещеру. Дальше все было рукотворным: сразу после каменной арки шел просторный зал с высокими потолками, из зала вглубь горы тянулось несколько коридоров. Агату повели по центральному мимо запертых дверей до комнаты, в которой на настоящей кровати, застеленной постельным бельем, лежал раненный атаман. Здесь имелся даже камин! Видимо, до поверхности было недалеко, и сквозь землю удалось вывести трубу.
Сейчас разбойник не выглядел так кровожадно, как во время их первой встречи. Агата даже почувствовала, что жалеет его: на бледном лице выступила испарина, длинные каштановые волосы были мокрыми от пота, воздух из легких вырывался прерывисто, с хрипом. И все же осмотр раны показал, что у него есть все шансы выжить, если немедленно принять необходимые меры. Принцесса решительно закатала рукава и начала отдавать распоряжения, забыв, что здесь она всего лишь пленница.
Накладывая повязку, Агата подумала, что сейчас ее место у постели другого больного. Принцессе стало стыдно, что с момента нападения на карету она ни разу не вспомнила об отце. Впрочем, все прежние заботы казались мелкими по сравнению с сегодняшней – выжить любой ценой.
Вечер – о его наступлении в пещере можно было судить лишь по тому, что разбойники потянулись на ужин, – застал Агату у постели больного. Гурт и Юшка ушли, когда необходимость в их помощи отпала, и теперь она в одиночестве время от времени меняла повязку на лбу раненого и подносила к его губам стакан с целебным отваром.
С гордостью принцесса отметила про себя, что ее вмешательство уже принесло благодатные плоды: атаман дышал ровнее, да и температура явно спала. Чем дольше она изучала его лицо, тем меньше верила, что он злой человек. От уголков глаз лучиками расходились морщинки, какие бывают только у веселых людей, а вот поперечная складка между бровями, говорящая о привычке хмуриться, была еле заметна. Его лицо показалось Агате в чем-то даже аристократическим. «Нет, я просто убеждаю себя в том, что он не злой, чтобы не сойти с ума от страха», – подумала она про себя, тихо вздыхая. Не сейчас, так утром он очнется и будет решать ее судьбу.
Приход Юшки с дымящейся тарелкой в руках оторвал Агату от раздумий.
– Сейчас принесу тебе, на чем поспать, – сказал он тихо, боясь потревожить сон больного, и вышел на цыпочках.
Принцесса еще не успела расправиться со своим ужином, когда паренек вернулся с огромной белоснежной периной. На немой вопрос Агаты, удивленно приподнявшей брови, он ответил:
– Чего только не везут с собой люди через лес.
«Они убили того, кто вез эту перину… и, видимо, эту кровать… и белье, которым она застелена», – принцесса смотрела
