style="font-size:15px;"> – Нельзя. Ты что, девчонка-недотрога, да?
Он собрался ударить его еще раз, но передумал, и на лице его опять мелькнуло тоскливое, затравленное и усталое, как уже заметил Шон, выражение, а глаза его, глядевшие мимо Шона, были обращены на что-то, появившееся на улице.
Это был коричневый автомобиль, длинный, с широким кузовом, похожий на те, в которых разъезжают полицейские, – «плимут» или наподобие «плимута»; бампер его очутился возле самых их ног, и двое полицейских из-за стекла уставились на них; лица полицейских были размытыми, потому что в стекле проплывали отражения деревьев.
И Шона охватило внезапное ощущение какого-то перелома, рубежа, уничтожившего безмятежность этого утра.
Тот, что был за рулем, вылез. Типичный полицейский: коротко стриженный блондин, краснолицый, в белой рубашке и черно-золотистом нейлоновом галстуке, над ременной пряжкой – внушительная выпуклость живота. Второй полицейский казался больным: он был худой, вялый и из машины не вылез – продолжал сидеть на месте, прижав руку к сальным черным волосам и поглядывая через зеркальце бокового вида на трех мальчишек, стоявших возле дверцы водителя.
Толстомясый нацелил на них палец, потом согнул его, делая ребятам знак подойти поближе и повторяя этот жест, пока они не очутились возле него.
– Можно мне вам вопросик один задать, а? – Он наклонился, перегнувшись во внушительной своей талии. – Вы что, ребята, думаете, что драться посреди улицы – это хорошо?
Шон заметил золотой жетон, прицепленный к ремню у толстого правого бока.
– Не слышу ответа! – Полицейский приложил руку к уху.
– Нет, сэр.
– Нет, сэр.
– Нет, сэр.
– Значит, вы хулиганы. Вот вы кто такие! – Он ткнул своим толстым пальцем в сторону человека в машине. – Мне и моему напарнику порядком надоело здешнее хулиганье, от которого приличным людям в Ист-Бакинхеме житья нет и на улице страшно показаться. Ясно?
Шон и Джимми молчали.
– Простите, – сказал Дейв Бойл. Вид у него был такой, словно он сейчас расплачется.
– Вы здешние? – спросил рослый полицейский. Глаза его шарили по левой стороне улицы так, словно он знал здесь всех и каждого и соври они, он их тут же заберет в отделение.
– Угу, – сказал Джимми и оглянулся на дом Шона.
– Да, сэр, – сказал Шон.
Дейв ничего не ответил.
Полицейский перевел взгляд на него:
– А? Ты что-то сказал, парень?
– Что? – Дейв покосился на Джимми.
– Ты на него не гляди. Ты на меня гляди! – Дыхание толстомясого с шумом вырывалось из его ноздрей. – Ты здешний, парень?
– А? Нет.
Полицейский наклонился к Дейву:
– А где ты живешь, сынок?
– Рестер-стрит. – Он все еще не сводил глаз с Джимми.
– Отребье с Плешки пробралось на Стрелку, да? – Вишнево-алые губы полицейского вытянулись в трубочку, словно он сосал леденец. – И наверно, не для добрых дел.
– Сэр?
