давая понять, кто тут хозяин.
– Вы кто? – начал Стас, но гость молча перешагнул порог, огляделся в темном тесном коридоре.
– Где мы можем поговорить? – осведомился «адвокат», – зовите меня Бирюков Евгений Николаевич, я представляю концерн «МегаОйл».
– Сюда проходите, – Стас захлопнул дверь и пошел в кухню. Представитель убийцы вошел следом, скептически осмотрел крохотное помещение и угнездился на табуретке рядом с холодильником.
– Присаживайтесь, Станислав Андреевич, – предложил он Стасу, указывая на соседний табурет. А сам брезгливо провел пальцем по чистому облупленному пластику стола и положил на него небольшой плоский портфель из мягкой коричневой кожи.
– Я постою, – Стас привалился к стене у двери, подтянул джинсы. Бирюков оглядел собеседника, закинул ногу на ногу и заявил:
– Нам известно, что вами написано заявление в суд. Хочу сказать, что ваше дело заведомо проигрышное, и вы ничего не добьетесь.
– Почему это? – поинтересовался Стас. Таблетки подействовали, голова начала кружиться и слова Бирюкова он воспринимал с трудом, как под наркозом.
– Объясню, – представитель сменил позу, смахнул с носка лакированного ботинка невидимую пылинку и заговорил резко и отрывисто:
– Родственники погибшего не имеют права возражать против закрытия уголовного дела, если следствие считает виновным погибшего. Ваша жена нарушила правила движения, выехала на встречную полосу и спровоцировала ДТП. Следствие признало ее виновной, в связи с ее смертью дело прекращено…
– В связи с их смертью, – поправил Бирюкова Стас, – их было двое.
– Да, там была еще одна женщина, – досадливо поморщился недовольный замечанием «адвокат», – но это к делу не относится…
– Ты не понял, – Стас отклеился от стены и уселся на табурет, посмотрел на матовую лысину гостя, попытался заглянуть в черные крохотные глазки, но безуспешно. Голова стала легкой, пружина под ребрами исчезла, только язык ворочался с трудом, как у пьяного:
– Ты не понял, их было двое – Марина и ребенок. В ней был мой ребенок, сволочь. Она бы пешком пошла, на метро, на такси – как угодно, куда угодно, только не на встречку.
Лысина Бирюкова разом взмокла, он вцепился в ручку своего портфеля, открыл его, закрыл покосился на засохший цветок на подоконнике и невозмутимо продолжил,
– В своем заявлении вы указываете, что причины аварии бездоказательны и фальсифицированы…
– Да, и тебе это прекрасно известно. Тебе и твоему хозяину. Огаркову, если я не ошибаюсь. Можешь передать, что ему придется ответить за их смерти. Пока не знаю как, но я заставлю его это сделать. А теперь пошел вон. Катись, я сказал! – последние слова дались с трудом, Стас поднялся из-за стола, подошел к мойке и налил в кружку холодной воды. Позади что-то щелкнуло негромко, зашелестела тонкая бумага. Стас отпил глоток и обернулся.
Бирюков занес авторучку
