обеспечит, пусть даже придется отдать Колобку все деньги. Как чувствовал, что «командировка» в родной город затянется, хорошую сумму перед отъездом обменял, правда, предназначались деньги для других людей и для других целей. Подкуп, взятки – все, что угодно, все, что потребуется отдать за информацию, а вот как на деле все обернулось. Как долго он просидит в этой дыре – черт знает, зато искать «мышку» здесь ни одной ищейке в голову не придет, хоть какое-то утешение. Илья еще немного полюбовался на баррикаду у двери и заснул под пьяные вопли с улицы и рев шансона за стеной.
И провалился в день сурка – каждые следующие сутки от прошедших если и отличались, то незначительно, вариации и оттенки суть дела не меняли. Первым делом выдать Колобку деньги – тот с утра пораньше караулил «квартиранта» в коридоре, и, получив свое, сматывался с глаз долой, и квартира переходила распоряжение Ильи. Но часа на полтора, не больше, поэтому приходилось торопиться: успеть привести себя в порядок, приготовить самую простую еду на грязной липкой плите и вернуться на свою территорию к моменту, когда хозяин вернется домой. Иногда один, но чаще с оравой таких же конченных, с остекленевшими глазами, с рожами дегенератов в третьем поколении, одетых в вонючие тряпки – вокзальный бомж побрезгует. Закрыться в комнате и ждать, когда закончится этот день и начнется новый. Ждать Илья пристрастился на балконе, «гулял» часами, приспособив для передвижения найденную здесь же старую швабру с деревянной ручкой. Обмотал широкую часть тряпками и ловко прыгал по квартире, даже высокий порог преодолевать научился, не сразу, конечно, но за два дня вполне этот маневр освоил. Садился на ступеньку или стоял, опершись на перила, к звукам из квартиры не прислушивался – привык за неделю. Радовало одно – отек спадал, лодыжка приобретала свой первоначальный вид, и в ответ на нагрузку уже отзывалась не, пронзительной, до обморока, до испарины болью, а ныла, как ноет к непогоде давно травмированный сустав. «Неделю еще тут сидеть или дней десять» – Илья замотал ногу бинтом и потащился на выгул, убедившись предварительно, что дверь в комнату надежно перекрыта славным, добрым, тяжелым, как цинковый гроб, письменным столом. Впрочем, вторжения можно не опасаться, несколько дней назад ломилась к нему парочка обдолбышей непонятной половой принадлежности – явно уединения искала, но получив в лоб, поняла, что ловить тут нечего и убралась в сторону ванной.
Погода прогулкам благоприятствовала, Илья уселся на пороге, привалился плечом к стене и подставил лицо солнцу. И принялся прокручивать в голове варианты своих действий, намеченных к осуществлению в ближайшем будущем, но бросил эту затею – заезженная пластинка крутилась у него в голове и днем и ночью с кратким перерывом на сон. Не было у него планов, все ставки на Саню делал, на его возможности, связи, пронырливость, наконец, но просчитался. Не смог хирург ему помочь, в чем честно и признался, как на исповеди, чем и поставил жирный крест на перспективах Ильи. Впрочем, был еще один человек в
