выражениях, скорее с мольбой, чем с осуждением, высказывал ей свои желания и соболезнования».
Сумасбродные распоряжения и фантастические прожекты госпожи Тургеневой причиняли крепостному люду спасской усадьбы неисчислимые беды, калечили и коверкали человеческие судьбы. Варвара Петровна не допускала, например, чтобы ее служанки выходили замуж, произвольно изменяла их имена, преследовала и угнетала за каждую мелочь. Главная горничная ее Александра Семеновна вспоминала: «Два раза ссылала она меня на скотный двор в дальнюю деревню; один раз за то, что, подавая чай, не доглядела, как попала муха в чашку с чаем, а другой раз я не успела стереть пыль с рабочего столика».
Был у Варвары Петровны домашний фельдшер Порфирий Кудряшов, человек образованный, учившийся вместе с Иваном в Берлинском университете, хоть и крепостной. В июне 1843 года Варвара Петровна написала сыну Ивану в Петербург: «Ты знаешь, что Порфирий имел связь с кастеляншей… А как я ему говорю, что не отдам ее за него, она ему не невеста, дурища… Два дня спустя входит он бледен, с письмом в руках… Пишет, что он не хочет мне служить, потому что я неблагодарна за его 15-летние услуги. Что он хочет переменить род жизни, чтобы я отпустила его на волю. Что – ему душно у меня, он читал Пушкина, видно. Письмо полетело ему в рожу».
Поступки Варвары Петровны чем далее, тем более становились непредсказуемыми: по малейшему капризу любой крестьянин или дворовый человек мог быть облагодетельствован ею или низведен до ничтожества, все зависело от её настроения. В произволе и кураже она доходила подчас до какой-то артистической изощренности. О её нововведениях и причудах ходили легенды. Она, например, наряжала слуг в специальную форму, имитирующую костюмы служащих государственных департаментов, называла их по фамилиям министров. Над её усадебным домом висели два флага с гербами Тургеневых и Лутовиновых – если Варвара Петровна была не в духе, она приказывала флаги спускать, и гости, подъезжавшие к усадьбе, видя зловещий знак, считали за благо тут же поворачивать восвояси… Она правила «подданными» на манер самодержавной государыни – с «полицией» и «министрами», заседавшими в особых «учреждениях» и каждое утро церемонно являвшимися к ней на доклад… При Спасском была своя полиция из отставных гвардейских солдат, которая должна была ведать все могущие произойти беспорядки, требующие вмешательства силы. Женский персонал села Спасского также не был изъят от присмотра женской «тайной полиции», во главе которой стояла старуха Прасковья Ивановна, отвратительной наружности, с вечно трясущейся головой. Ее все ужасно боялись. Суд и расправу госпожа чинила в особой комнате, прозванной ею «залом суда». В назначенные дни она являлась в это судилище с хлыстом в руках, садилась в кресло и творила приговоры, заставляя безотлагательно приводить в исполнение свои наказания. Порядки, заведенные матерью в Спасском, описал позднее Тургенев в рассказе «Собственная господская контора», 1881.
Варвара Петровна
