села на забор. Вдруг глядь: бредет Осел один.«Привет, красавец!», – каркнула Каркуша.
Осел, подняв подслеповатые глаза,
Промолвил с чувством: «Здравствуй, дорогуша!»
И тут же к ней он страстью воспылал.
Влюбившись с полувзгляда, с полуслова,
Он в восхищенье громко завопил:
«Ты – птичка райская! Мечта!». Осла такого
Не раз я сам в себе, друзья мои, открыл.
Ворона, мучась несварением желудка,
Вдруг на макушку какнула бедняге.
И улетела. Хуже проститутки,
Кто не дает надежды бедолаге.
Заплакал от обиды лопоухий.
Мораль у этой басни очевидна:
Пускай ты не обидел даже мухи,
Но коли ты осел, тебе всегда обидно.
Ёж и Лиса
Однажды Ежа повстречала Лиса.
В восторге у ней загорелись глаза:
«Ах, Ёжик, какой ты герой, посмотри:
Колючий снаружи! Красивый внутри!»
Брюшко горделиво тут выставил Ёж,
За правду принявши Лисицыну ложь.
А рыжая снова умело хитрит:
«Колючий снаружи и добрый внутри!»
Подпрыгнул от радости глупенький Ёжик,
Торчат во все стороны четверо ножек.
Тут Лисонька хвать – и сожрала зазнайку.
Я быль вам поведал, а вовсе не байку.
Лиса облизнулась и так говорит:
«Колючий снаружи, но вкусный внутри!»
Бегемот
Однажды я родился бегемотом,
С толстенной попою и круглым животом.
Сидел я день-деньской в своём болоте
И тину с ряскою жевал огромным ртом.
Невдалеке кишели крокодилы,
В нахальстве жутко разевая пасть.
Я был интеллигентным, очень милым.
А хищников прельщали кровь и власть.
Мне с ними драться было не охота.
Зачем вражда? Давайте же дружить!
Но аллигаторы не слушали чего-то.
И очень близко начали кружить.
«Товарищи по Африке родимой!
Вы – славные сородичи мои!», —
Воскликнул я, кретин непобедимый,
И распахнул объятия свои.
Когда меня сожрали, я проснулся.
Пожалуй, человеком лучше быть!
Но все гиппопотамовы безумства
Пора, дружок, как страшный сон, забыть…
Гламурчик
Жил-был мальчонка, юноша смазливый.
Талантов было – просто отбавляй!
Вертлявый, сладкоустый и игривый,
Пронырливый. И пел: «Дай-дай-дай-дай!»
Ужом скользнув на лежбище эстрады,
Раскрасился в блондинку. Мазал тушь,
Реснички нарастил, сверкая в макияже,
И лопотал кокетливую чушь.
На пальчиках он делал маникюрчик,
Сюсюкал томно, глазками играл.
По телеку амурненький гламурчик
С утра до вечера павлином выступал.
Пищал он и плясал средь камарильи
Такой же суетливой мошкары.
Ему весьма комфортно было с ними.
Сверкали
