основном истекал кровью.
– Твою мать, – Джек внимательно и с крайним неодобрением оглядел свой кулак, как будто тот самовольно разбил метрдотелю нос. – Я думал, конечно, что не стоит приходить в таком виде, но уж очень хотелось поздравить Линдси.
– И тебе это удалось, чувак, – заметил Чак.
– Дьявол, голова раскалывается, – Джек откинулся в кресле и потер виски.
Вдруг Чак подался вперед и двумя пальцами зажал Джеку нос. Джек резко выпрямился от боли и оттолкнул руку Чака:
– Совсем сдурел?!
– Я предполагал, что будет больно, – сказал Чак не без удовлетворения.
– Кокаин? – спросил я.
– Наверняка, старичок, – ответил Чак. – От кокаина носовые ходы становятся очень чувствительным.
– А не героин?
– Может быть, – согласился Чак. – Но ведет он себя скорее как кокаинщик.
– Черт возьми, Джек, – меня вдруг такая тоска взяла. – Кокс?
Тут пришел управляющий в сопровождении двух рослых парней с кухни, чтобы выкинуть нас из ресторана, и избавил Джека от необходимости отвечать.
Тогда-то мы и подумали впервые: а Джек, похоже, в серьезной беде.
Нам, конечно, и раньше приходило в голову, что Джек, может быть, не только пьет и курит, но знаменитости частенько ведут себя не лучше распоследних наркоманов, поди тут разберись. То и дело слышишь: такая-то голливудская звезда разнесла номер в “Плазе”. Или: такой-то был застигнут папарацци на пороге ночного клуба “Вайпер рум” в полубессознательном состоянии, к тому же немытый-небритый. Не будешь ведь бить тревогу каждый раз, когда кинозвезда позволит себе чуть-чуть распоясаться, а то в наркологической клинике Бетти Форд придется устанавливать вращающиеся двери для лучшей пропускной способности. Однако задним числом я припомнил, что в последние месяцы Джек и правда как-то замкнулся, по телефону отвечал торопливо, нервно, будто на другой линии его ожидал международный разговор или он только что выскочил из душа. Казался рассеянным и возбужденным, в общем, нашего Джека прямо подменили. Но у актера с миллионными гонорарами жизнь не бывает безоблачной.
Стервятники из бульварной прессы давно кружили над Джеком, искали (читай: жаждали) любых признаков разложения, но мы – друзья – считали, что обязаны игнорировать распускаемые ими слухи. Да и не хочется думать, что СМИ знают о твоем друге больше тебя самого.
Джек ведь вовсе не собирался сниматься в кино – вот ирония судьбы. Слава пришла к нему так же нечаянно и легко, как приходило и все остальное. Помнится, в студенческие времена он мог, возвращаясь с вечерней работы, небритый, со слипшимися и присохшими ко лбу волосами, в замызганной, насквозь пропотевшей толстовке с эмблемой Нью-Йоркского университета, совершенно случайно забрести на вечеринку и через час уходил с кем-то из девиц, которые буквально карабкались друг на друга, чтобы предоставить себя в его распоряжение. Он
