– платили смертью за смерть. И потому все были правы. Правее правых. За мир! Но никто не воткнулся в землю, как белый флаг, как белый гроб, и не остановил.
Профессор Ришар Дюбе садился за стол и пил мутное вино. Задевал ногой под столом чей-то автомат. Рене, руководитель миссии, сказал, как приказал: “Нельзя нарушать традиции этой страны!” В этой стране люди все делали вместе. Что он знал, Рене? Водитель школьного автобуса из альпийской Швейцарии. “Выше нас только коровы”. Но Рене выезжал с гуманитарной миссией каждый год, и он побывал уже на двух войнах. Глупо было бы его не слушать.
Профессор Дюбе поднимал бокал и произносил тост. Поражал всех своим знанием языка. К нему приставали и узнавали – он посвятил этой стране свою диссертацию и множество научных трудов. Отставали. Понимали. Ничего не понимали! Профессор Дюбе выучил этот язык потому, что ему было девятнадцать, а Кларе – двадцать семь. Она снимала очки и закрывала глаза, маленькие сережки дрожали в ее ушах. “Моя любовь ушла однажды навсегда, но прощанье слишком затянулось”. Через год или два, чтобы не думать о смерти, он выучил первый иностранный язык.
– За мир, – повторял Рене, – переведи!
Рене командовал профессором, как полком. Он задирал голову и кричал, будто профессор был не рядом и будто он был не один. Рене нравилось, что он понукает профессора, всемирно известного этнолингвиста, хотя и зависит от него, от его языков. Он произносил длинные речи. “Я возглавляю международную миссию по оказанию гуманитарной помощи в зоне землетрясения. Вместе со мной в миссии участвует профессор из Канады, Ришар Дюбе, который говорит на пятнадцати языках!” И оборачивался к профессору: “Переведи!” “Помогите нам вынести ящики, – говорил профессор, – там консервы и медикаменты”. Рене заводил машину и кричал: “Быстрее! Быстрее!” Профессор запрыгивал почти на ходу.
Иногда вино было прекрасным и как слеза. Профессор Дюбе пьянел и уходил спать, не выдерживал традиций. Он лежал, притворяясь спящим, и мечтал. Он сидел на ковре-самолете, окруженный красивыми женщинами, и несся вверх, в черное небо без звезд. Ему хотелось говорить, слушать и петь. Все разом, как всегда. Он молчал. “Как странно, – думал он, – ведь никто не хочет войны, и все-таки… Как же это может случиться? И почему именно здесь?” Рене сказал, что война начнется скоро, может быть – завтра.
Рене не спал и не пил. Поднимал бокал – и не осушал. Рене водил машину по незнакомым горным дорогам. Выше были не коровы, а Бог. Однажды Бог послал лавину, и она перекрыла путь. Рене развернулся и поехал назад. Помощь была нужна везде – хоть в горах, хоть у моря, внизу.
Иногда Бог посылал им навстречу женщин. Они требовали, чтобы их выслушали, чтобы им помогли. “Переведи!” – приказывал профессору Рене. Почему он не говорил им, что не может помочь? Женщины рассказывали об убитых детях. Матери плакали тихо, а вокруг все кричали. И в горе, как и в радости, эти люди всегда были вместе.
Профессор Дюбе не верил в то, что переводил. Ему казалось, что он читает хронику какого-то известного геноцида
