Василиса по-прежнему стояла на коврике, усеянном бубликами.
– Ты скоро проснешься… – напомнил прадед. – Не забудь о восьмерке!
– Подождите, – заволновалась Василиса, подходя ближе, – а что вы скажете насчет Железной Комнаты? Как ее открыть? Или же Рубиновой?
Родион Хардиус задумался. Или, что вероятнее, сделал такой вид.
Тем временем они снова вернулись в Зеленую комнату.
– Астрагору не нужна Железная Комната, он знает, что в ней… – протянул прадед, будто что-то припоминал. – А вот Рубиновую… Хм, не знаю. Очень многое зависит от выбора.
– Какого выбора? – быстро спросила Василиса, от внимания которой не укрылось, что комната наполнилась синевато-серым туманом, очертания стен, мебели, камина таяли, размывались, подернувшись синевато-серой дымкой.
– От твоего выбора, Василиса Огнева, – насмешливо уточнил Родион Хардиус, силуэт которого бледнел с каждой минутой. – Поэтому извини, но дальше как-нибудь сама. И поменьше бубликов и ворон, будь серьезной, всегда помни об ответственности. Прощай!
И Василиса проснулась.
Некоторое время она молча смотрела в потолок, стараясь запомнить все, что наговорил ей прадед. А потом поднесла к глазам то, что держала в руке.
Это был бублик, который она успела подхватить на лету, – первая принесенная ею вещь из сна.
Глава 11
Зодчий круг
«Зеленый ларец» остался прежним. Нортон Огнев помнил его именно таким – небольшим, уютным домом с широкой верандой над обрывом, густо поросший плющом, с короткой лестницей, ведущей на крыльцо.
Столько раз он приходил сюда, ступая по заросшим мхом и травой ступеням. Сколько хорошего случилось здесь, сколько прошло радостных, счастливых минут. Как чудесно быть молодым и беззаботным – впереди столько времени, что можно не беспокоиться о будущем, не вспоминать слишком часто прошлое, а просто жить, жить и жить в настоящем…
Нортон-старший невольно задержался на крыльце, любовно проведя рукой по листьям плюща, вспоминая давние радостные часы. И лишь затем, толкнув дверь, зашел внутрь.
В небольшой печи полыхало яркое пламя, отчего комната казалась уютной, даже несмотря на отсутствие мебели.
Заслышав скрип открываемой двери, мужчина, греющий руки у огня, едва повернул голову.
– Я так и знал, что найду тебя здесь, Лазарев.
Тот не спеша встал, выпрямился. Ухмыльнулся. В отличие от Нортона Огнева, прибывшего в дорогом, парадном костюме, он был одет просто – в льняную рубаху и рабочий комбинезон. На столе валялись какие-то бумаги, чертежи, с краю стояла грязная тарелка с недоеденным куском хлеба и пустая чашка – по всей видимости Лазарев приехал еще утром.
Отец Василисы не спеша прикрыл дверь, задвинул замок на внутренний засов. Потом передумал и снова открыл. Развернулся, подошел к столу, мельком оценив беспорядок, чему-то усмехнулся
