не знаю. В общем, мой нарезной сорокамиллиметровый «GLX-160» харкнул гранатой, как вишневой косточкой. Выстрел угодил под самый потолок над головой рыжего. Через миг девчонка, ставшая лягающимся клубком коленок и локтей, сбила меня с ног. А еще через миг от «птеки» осталось половина «птеки».
Вся дальняя часть зала обвалилась в клубах трухи и кирпичной крошки, прогрохотав на прощание каскадом осыпающихся обломков.
В принципе, такого не должно быть. Гранатометный выстрел – это тебе не ядерная боеголовка. К большим разрушениям он отродясь не приводил. Наверное, здание сильно обветшало, а может, его подточила какая-то аномалия – слыхал, бывает такое. Так или иначе, стена вместе с частью пола и потолка обвалились, оставив рваную дыру. Как будто кто-то зубами вырвал кусок из бруска пенопласта.
Стук обломков, хруст и треск быстро смолкли. Я лежал навзничь, а девчонка стонала, потирая горло, на мне. Совсем близко я разглядел измазанную грязью веснушчатую рожицу, выбившуюся из-под косынки прядь волос, глаза… и вдруг поразился тому, как они смотрели.
То есть я понял: они не смотрят. Ребенок слеп!
Это было и неожиданно и так… необычно, что ли. Я оторопел. Девочка, придя в себя, на четвереньках отскочила в сторону и припала к полу, будто лисица, готовая отступить бегством. Повернула голову влево, вправо… Неужели все-таки видит? Да нет же – точно слепая. А может, это мутант какой-то? Новая порода? Пси-мутант, имитатор, и на самом деле передо мной совсем не человеческое существо, на самом деле там под людским обличьем прячется что-то мохнатое и острозубое… Я мотнул головой, отгоняя морок. Ее незрячие глаза обратились ко мне, или, если быть точнее, они слепо уставились на конкретную часть моего тела – на поясницу. Туда, где в куртке был потайной карман, в котором лежала бутылочка с тоником, найденным в Мичуринске-2.
Махнув рукой на все эти странности, я вскочил, бросил: «Не бойся, я тебе ничего не сделаю», – и поспешил к пролому. Вполне вероятно, что рыжего завалило насмерть, но надо проверить.
Оказалось, что таки не насмерть. Когда я остановился на краю пролома и направил вниз ствол, куча битых кирпичей под стеной зашевелилась, из глубины ее донесся хруст, она дрогнула и просела. Я подался вперед, прицелился. Как только бородач покажется – размажу рыжую башку по кирпичам. Потому что не дело это – детей душить. Пусть даже таких странненьких.
В магазине «Карбайна» патроны калибра 7.62, что радует, так как это означает одну простую вещь: я использую магазины от «калашникова». Вот был бы мой ствол калибра 5.56, пришлось бы шукать по округе редкий натовский стандарт, тот, что идет под их винтовки «М16». Но в этом-то и прелесть «беретты»: она мультикалиберная, даже и не выговоришь с ходу. То есть когда на этой пушке меняешь ствол с затвором, то меняешь и ее калибр. Так что с боеприпасом у меня порядок – хватит, чтобы залить рыжего здоровяка свинцовым дождем, да еще и останется.
Когда я встал на краю пролома, сзади донесся тонкий, певучий голосок, напоминающий
