и послышалось журчание реки. Дилижанс пересек деревянный мост и въехал в хвойный лес. Если раньше они ехали по мощеной дороге, то теперь это напоминало скорее широкую тропу с иногда проглядывающейся каменной кладкой.
Юноша до сих пор сохранял холодное спокойствие, что раздражало Ойстеина с каждой секундой все больше.
– Я этим не горжусь, – наконец ответил Ойстеин, – но и стыдиться нечего.
– Значит я прав. Знака, кстати, не видно, но подсознательно Вы боитесь, что его кто-то всё же заметит, вот и дергаете рукав.
– Хороший фокус, – фальшиво посмеялся Ойстеин, – надо будет запомнить.
«– И правда мальчишка наблюдательный и не глупый, стоит отдать должное. – Подумал Ойстеин. – Что ж, мой фокус тебе тоже понравится»
Внезапно дилижанс свернул с дороги и поехал по еле заметной тропе через лес.
– Мы съехали с тропы? – поинтересовался юноша.
– Дорога огибает лес по краю, а здесь можно сократить напрямик. Обычно я так не делаю, но сейчас, боюсь, мы можем не успеть в Речной до заката.
– И что побудило Вас предать свою страну? – всё с тем же холодом спросил юноша.
– Это страна предала меня и я ни дня не сожалел о своем поступке! Кто ты такой, что бы осуждать меня?
– Я ни разу не осуждаю Вас. Мой учитель говорил, что чтобы кого-то осудить, сначала нужно его понять, а понять я Вас не могу.
– Ваш учитель мудрый человек. Мне и моим братьям платили половину того, что должны были. Этот старый маразматик Хоулт не платил людям, что стерегут границы его же провинций! И все бы ничего. Я солдат и меня учили принимать любой удар, но у меня две дочери. После смерти моей жены я остался у них один. Возможно, я и мог бы прокормить их на такое жалование, но у границ то и дело снуют варвары. Если бы меня убили – они бы остались одни. Я не сожалею и не стыжусь. Я просто делаю то, что должен, а там Боги рассудят.
Дилижанс медленно остановился. Ойстеин вынул гладий из-под сидения и обнажил его.
– Не советую сопротивляться, – сказал он. – Выходишь, держишь руки так, что бы мои братья их видели. Меч очень медленно кладешь на землю. Сделаешь все правильно и не пострадаешь.
Юноша всё так же холодно смотрел на Ойстеина, но всё же подчинился.
***
"Многие крепости и цитадели древних орденов все еще стоят на этой земле не тронутыми. Лишь время не обделяет их вниманием" – Пешком по миру: Том 4.
– Я знаю, что ты в сознании, – сказал Ойстеин, продолжая чистить яблоко.
На самом деле не знал, но это уже не имело важности, так как юноша зашевелился. Дочистив яблоко, Ойстеин сдернул с головы парня мешок, сел обратно на свое место и, отрезая тонкие ломти, принялся не спеша есть сочный фрукт. За таким действом он всегда предпочитал заниматься чем-либо отрешенным – это его успокаивало, вселяло уверенность, а уверенность всегда пугала любого, кто перед ним оказывался в таком положении.
Всегда до сего дня. С виду парень был абсолютно спокоен, что тут же
