ладно живём, великий фараон.
– Так ты счастливый человек, Фарсиан… Что же ты, счастливец и баловень Богов, приходишь вынимать остатки души из меня, потерявшего всё, и единственную любовь, и единственного сына, наследника, свет моего сердца? Нет в тебе человеческого ничего?! Только бы взять своё?! Ты куда выше и ближе к царю, а значит, к Богам, чем весь остальной Кеми, но ты, неблагодарный, продолжаешь давить мне ногой на сердце и ядом пропитывать мой ум?! Уйди теперь же, Фарсиан, если не хочешь злого сердца моего испытать на себе!
Фарсиан отступил, бледнея. Не знаю, что было на моём лице, но на него подействовало, наконец, почувствовав, что мой гнев может стоить ему не только жизни, но и опалы всему его племени, он впредь держал себя со мной очень осторожно, а я от себя его далеко не отпускал, сделав главным воеводой.
Уверсут постоянно присутствовала при мне, подучил ли её кто-то, или она сама была достаточно умна, но, уже сильно беременная вдова Гора сделалась мне привычной, как привычны становятся старые слуги или хорошо пошитые сандалии. И, глядя на неё, я всё чаще думал, не поступить ли мне, как советовали и не раз многие и разные люди, включая покойника Рифона, взять Уверсут в жёны. Рифон… единственный, кто со мной вместе видел рождение Богини Аяи. Или Хатор?..
Кто была Аяя? Она была Хатор? Она была той, что вышла из морских волн, чтобы подарить мне то, чего я не знал до неё? Чтобы расцветить мою жизнь, внести в неё ароматы, воздух и свет? Для того и сошла ко мне, отделившись от семьи Богов?
Кто бы она ни была, но она продолжала быть в моём сердце, в моих снах, шёлком на моих ладонях, ароматом роз, влетающем в мои окна, светом рассветного солнца, которое мы так часто встречали вдвоём. И как часто, просыпаясь, ещё не открыв глаза, я чувствовал её тепло рядом, я протягивал руку, уверенный, что сейчас обниму её, прижму к себе, тонкую и гибкую, податливую на мою ласку, вот она приоткроет губы, впуская мой поцелуй, обовьёт тёплой рукой мою шею, притягивая к себе.… А, сидя над папирусами, разбирая записи писцов, мне казалось, вот я прочту то, чего не понимаю, и она скажет мне, как поняла она, и мы вместе разберёмся, и я приму то решение, что пойдёт на пользу Кеми… А бессонными ночами, выходя под звёзды, я не мог не вспомнить, как она подняла меня однажды туда, к ним, и то, что она говорила мне о хрустальном куполе небес… Я не удержался с нею в небесах, я слишком тяжёл оказался для них, я не мог, как Гор подхватить её в свои руки и на крыльях унести в Небеса, туда, где ей место…
Глава 2. Ночной ветер
Я замёрз и страшно злился на моего брата и на самого себя тоже, дожидаясь его. Он заставил меня дежурить у проклятого самолёта весь день, с самого полудня, когда должен был начаться брачный обряд. Вначале я страдал тут, в песках, от жары, прячась от палящего солнца под крылом деревянной птицы и чертыхаясь без остановки, но всё же уговаривал себя, что я здесь, потому что брат умолял меня помочь ему, и я привык это делать. Тогда я начинал дремать. Но время тянулось невыносимо долго, и я проголодался, пришлось забраться в корзины, погруженные с собой и добыть пропитания из небольших
