почувствовать, как пахнет эта планета, как звучит ее ночь, – кстати, мы ведь даже не знаем, какова тут жизнь, что растет, что бегает, ползает, летает…
«Исследование окружающей среды завершено. Препятствий для выхода за пределы корабля не имеется. Напоминаю о необходимости выполнения обычных правил безопасности и сохранения окружающей среды».
Люча среагировала быстрее моего. Отключила страховку. Вскочила.
– Ты что, уснул? Вставай скорее! Пошли!
Я тоже встал. И насторожился: палуба под ногами тонко, едва уловимо, но все же завибрировала.
– «Триолет», в чем причина вибрации?
«Производятся обычные работы по укреплению корабля на грунте».
А, ну это ладно. Ничего страшного или необычного. Что же, и в самом деле пришло время глянуть на мир, в котором мы еще никогда не бывали.
7
Люк открылся, одновременно выдвинув трап, и мы с Лючаной, самую малость помедлив в открывшемся тамбуре, спустились, чтобы оказаться под ардигскими звездами.
На них мы почему-то и посмотрели в первую очередь – как если бы хотели увидеть след, оставленный в воздухе нашим кораблем. Но следов – я имею в виду видимые – не осталось. Разумеется, чаша небосклона была черной, звездный узор, конечно, нимало не напоминал ни самый привычный, теллурианский, ни созвездия, виданные на других мирах, и взгляды наши напрасно старались прочертить в этой черноте знакомые линии. Возможно, ярких звезд было несколько меньше, чем на Теллусе, но были они крупнее.
Поверхность вокруг нас казалась ровной, а когда мы ступили на нее, под ногами что-то захрустело: какая-то растительность, трава, скорее всего, но непривычно ломкая, невысокая – сантиметров двадцати, пожалуй. Воздух был чистым, никаких промышленных запахов, хотя на вкус отличался от земного, в нем имелся какой-то нюанс, неопределимый просто потому, что не походил ни на один из знакомых нам запахов. Его нельзя было назвать приятным или неприятным, просто он был чужим, однако, судя по данным анализов, не представлял для человека никакой опасности. Было тепло и тихо, видимо, ночью все живое тут отдыхало – ни ночных птиц, ни насекомых, ни шелеста проползающего пресмыкающегося – не говоря уже об антропогенных шумах; долгожданный покой.
Слева, за далеким горизонтом, что-то едва заметно розовело, какой-то свет – скорее всего, лунный. Мы помнили, что Ардиг обладает двумя естественными спутниками, неожиданно крупными – дальний был размером с нашу Луну, ближний чуть побольше. Интересно было бы дождаться их восхода, но мы вдруг почувствовали усталость, ничуть не удивительную: все-таки какое расстояние большое отмахали! И даже не без приключений – которые, впрочем, вряд ли имели какое-то отношение к Ардигу: таким безмятежным представился нам этот мир. Пожалуй, не очень-то захочется улетать отсюда. Да, собственно, никто и нигде нас не будет ждать. Вот и «Триолет», похоже, решил осесть тут надолго; такая мысль возникла у меня, когда я, повернув голову, глянул на ближайший
