привычно ссутулился от искусственной гравитации и почувствовал, с одной стороны, лёгкое волнение, а с другой – неслабый голод, о котором в полёте и при посадке нетрудно забыть.
Волнение гостя было вызвано предстоящей встречей с капитаном, Артёмом Артемьевым, которого он последний раз видел пятнадцать лет назад. Он не знал, как бывший школьный друг примет его, слегка постаревшего и весьма обнищавшего. Было стыдно признаваться самому себе, но от встречи Егоров ожидал скорее улучшения благосостояния и бесплатного транзита яхты, чем приятных дружеских посиделок.
Голод же объяснялся дырой в бюджете.
Посмотрел на мотыля, мирно задремавшего в стеклянном садке за кормой, и зашагал вслед за провожающим его матросом по лестницам и переходам исполинского корабля.
Лица дежурных матросов на палубах корабля внушали доверие. Чувствовалась спокойная, рабочая атмосфера, отчего волнение Леонида поутихло. Стиль отделки головного отсека показался поэту удачным – под белый мрамор и малахит, в стиле почившей Новоуральской Конфедерации. В паре метров от дверей обнаружился грубо нарисованный на стене маркером перечёркнутый шестигранник Альянса с парой нецензурных слов. Наконец, он миновал пару коридоров, один лифт и стальные двери с магнитным ключом, и матрос пропустил Егорова в святая святых – отсек капитана корабля. Артемьев уже ждал его в каюте, и Егоров шагнул внутрь.
Первое, что гость заметил в каюте – это блеск хрусталя в серванте. Второе – овсяное печенье – редкий деликатес в космосе. Вообще, каюта показалась небольшой и, вместе с тем, уютной. Видимо, где-то в городской части гигантского судна у корабельного начальника имелись и другие апартаменты, более просторные.
– Лео! – капитан первого ранга Артём Артемьев распахнул для объятия мускулистые руки. – Тыщу лет!
– Ну тебя и расконтрабасило, Артём! – Егоров похлопал по спине друга детства. – Удивительная встреча. Получается, правду говорят, что наш космос – большая деревня.
– А не наш – небольшой городок. Садись, угощайся. Это здорово, что мы встретились.
Артемьев хлопнулся на обитое войлоком кресло. Леонид обратил внимание, что подлокотник изорван чьими-то когтями. Егоров присел на соседнее, вопросительно кивнул:
– Корабельный кот?
– Берсерк, – с уважением кивнул Артемьев. – Некоторые зовут Барсиком. Ну… как сказать, в общем-то, кот. Ещё от предыдущего капитана достался. Хитрый, зараза, весь корабль знает.
Егоров посмотрел по сторонам – кота заметно не было. На одной из стен на фоне большого полосатого ковра переливалась огнями трёхмерная модель сухогруза.
– Я причаливал поспешно и не успел рассмотреть «Тавду», – сказал Леонид. – Что за тип у твоего судна? Похоже, оно просто огромное, что-то вроде первых дредноутов?
Капитан насупился, достал из мини-бара виски и плеснул по стакашкам. По лицу видно было, что корабль он свой любит
