style="font-size:15px;"> Вот Архангельский и не вмешивался, ожидая, кто выйдет победителем.
– Что тут, Ара? – подсел к Архангельскому его заместитель.
– Да Рысь сцепился с кем-то из мотострелков, – безразлично ответил Архангельский.
– Снова Рысь, – недовольно пробормотал в ответ заместитель. – Не пробовал расцепить?
Архангельский отрицательно помотал головой.
– Мне в своё время батя сказал, что дерущихся разнимать нельзя ни в коем случае.
Вокруг сцепившихся драчунов сомкнулся круг из солдат, которые находились в это время на спортивной площадке. Они с азартом скандировали имена дерущихся солдат.
– Это может плохо закончиться, – указывая на сомкнувшийся круг, сказал замком отряда.
– Мы разведчики, Лис, – Архангельский махнул рукой в сторону дерущихся и поднялся с импровизированной трибуны. – Что может быть ещё хуже этого?
Замком отряда никогда не понимал командира Архангельского. При всей нелюбви к разведывательно-диверсионным подразделениям он не только не стремился покинуть отряд, но и каждый раз рвался в очередные задания, порой казавшиеся настолько авантюрными, что место им было на страницах романа, а не в реальной жизни.
– Ты пессимист, Ара, – бросил Лис в спину командиру, удалявшемуся неспешной походкой в сторону штаба.
– Как всё закончится, – не оборачиваясь, сказал Архангельский, – отправишь Рысь на чистку оружия. А если проиграет, то плюс три наряда вне очереди по кухне.
Как-то после очередного задания, разобрав оружие и почистив обмундирование, Лис спросил Ару, почему он при всей откровенной нелюбви к разведке продолжает служить. Архангельский ответил не сразу, призадумался. Но ответ Лис запомнил: «Ты не прав, я не просто не люблю разведку. Я её просто ненавижу».
А вот почему, он так и не сказал.
Ломая голову над этим парадоксом Архангельского, Лис провел много бессонных ночей, выискивая причины такого отношения, но так и не нашел, засомневавшись, что когда-нибудь вообще сможет.
Толкнув хлипкую дверь штаба 180-й мотострелковой роты, Архангельский неспешным шагом направился к узлу шифрованной радиосвязи.
– Товарищ сержант! – кто-то надменно-властным голосом в спину окликнул Архангельского.
Он обернулся. Перед ним стоял аккуратный, одетый в чисто выглаженную форму начальник комендатуры пункта временной дислокации майор Максимов.
– Что вы себе позволяете? – медленно произнес Максимов, осматривая старшего сержанта Архангельского, облаченного в пыльный камуфляж пустынной расцветки.
– Что? – безразлично вопросом на вопрос ответил Архангельский, чем взвинтил коменданта.
– Мало того, что появляетесь в штабе, так ещё и хамите! – гневно брызжа слюной, почти кричал майор. – Гауптвахта по вам плачет!
Архангельский бегло заглянул в коридор: на крики никто не сбежался, предпочитая не встревать, дабы не попасть под
