копытце.
Видно было, что она хотела бы продолжить знакомство, обменявшись адресами, но внутренний мой голос погрустил, что это ни к чему. У ее подъезда стояли африканцы. Я молча ушел в туман.
9 ноября
Последний день в Ленинграде. Встал с хмурым настроением. Уезжать не хотелось. Вся наша группа выглядела так же. В столовой немного развеселись. В музее Этнографии была выставка Казаряна «Мир в иллюминаторе». Интересно, но быстро надоедает. Работы были типа: Чарли Чаплин в игольном ушке, зоопарк в конском волосе, и прочее…
Вышел на Садовую, прошелся по Гостиному двору. Шел и думал об увиденном, в глазах стояла картина «Богородица». Звездная ночь, снег, и она держит младенца на руках. Лицо ее. Да! Тут и мать, и женщина любящая, и что-то от мечты, одновременно и упрек, и несгибаемость. Это надо увидеть, описать нельзя. Я шел по Гостиному двору. Возникали кучки людей, спорили, покупали что-то и исчезали. Купил и я несколько пластинок и думал, думал о своих впечатлениях.
Между прочим, в Эрмитаже я ничего не ощущал – ходил, смотрел, болела голова от этого великолепия. Чуждо мне всё это, не доходило это разнообразие.
А вот Исаакиевский собор поразил своим золотом. А витражи… В годы войны четвертая часть из них была выбита взрывной волной. Мастерская реставрации восполнила пробелы. Здесь работали лучшие мастера! Вспоминаю, как я полез наверх, под купол Исаакия. Холод, ветер, о котором предупреждала гид, встретили меня наверху. Поднимаясь по винтовой лестнице, стукнулся я головой о косяк. Голоса – внизу. Круговая галерея – наверху. Видуха Питера! Ангелы по бокам огромные, зеленые (медный окисел), вверх торчит головной купол. Из динамика льется речь об истории Исаакия, всё это задержало меня.
Надо было ехать на вокзал. Я вышел из Гостиного двора, встретил пацанов, еще раз побродили по городу и поехали в гостиницу, и на вокзал. Сфотографировались в пятиминутке, но я выбросил в урну эти фотки. Поезд стоял на путях, мы немного опаздывали, но успели забежать в последний вагон. Купе были теплые. Сели рядышком с пацанами и девчонкой и играли в карты. Я заболел, чувствовал температуру. С этой девчонкой я дальше играл в очко, целовался и тому подобное. Обещала писать.
В Москве – снег, грязь, слякоть. Некоторые поехали бродить по Москве. Распрощавшись с пацанами, я уехал в Ейск, вырвав последний билет за 2 рубля 50 копеек из кассы и у возмущенной очереди. Из Ейска уехал на автобусе в Горячий Ключ к Даскаловым. Посчитал финансы, купил по шоколадке Сережке и Ирке.
В Горячем Ключе дождя не было, была гроза. Купил билет обратно в Краснодар на завтра. Пошел по темноте к Даскаловым. Шел и перед моим взором уставшего путника возникала Мария Александровна, потом ее кухня и разнообразная снедь. Опасался – вдруг ее дома не будет… Кто меня напоит чаем и снабдит новостями? Может, винцо иль самогонка у края стола стоят. Люблю хорошее домашнее винцо, есть слабость. Баньку предвкушаю.
Прихожу – всё осуществляется. Сережа принес проигрыватель, слушаем пластинки, тётя
