Витя искренне удивился, смотря на измятый листок со своей фотографией и данными. – Я чего такого делаю? В магазине вот торгую, евроремонтом занимаюсь иногда. Ну было дело, пару лет назад баловался анашой, иногда в компании покуривал. Потом чуть не подсел на эту дурь, аж крышу начало сносить. Благо, вовремя остановился. С паханом из-за этого скандалы были, чуть до драки дело не доходило, мамка плакала. Я после этого и решил: все, завяжу, а то втянусь по тяжелой. Потом еще захочется крепче анаши чего-нибудь. Так что эта бумажка – мусорская туфта.
Бабло гони.
Жорик не ожидал такого поворота и решил выкрутиться:
– Ладно, ща до вечера бабло поставлю. Я думал, что тебе этот хабар интересен будет.
Действительно, спустя пару часов Жорик приехал и привез всю сумму долга, еще прикупил кое-что сверху и так же быстро удалился.
К чему это все это – эта бумажка и этот разговор, Витька не понял… Понял он это через три дня, когда к нему в магазин поздно вечером нагрянули трое сотрудников. О том, что эти субчики были полицейскими, он догадался сразу по их манере держаться уверенно, как могут вести себя только люди, наделенные властью. Впрочем, из этих троих наглым был только один. Остальные двое выражали дружелюбие, осмотрели все в магазине и молча вышли наружу.
– Фишер, – обратился оставшийся к Вите, – давай выйдем, побеседуем.
Витя, не торопясь, вышел из-за прилавка и также неторопливо пошел к выходу.
– Чем обязан? – вежливо спросил он на улице у вечерних посетителей.
– Ты что, не узнал меня? – спросил наглый.
И тут Витьку осенило. Да, было дело пару лет назад, когда в компании на дне рождения одного кента, накурившись, они начали буянить так, что соседи вызвали наряд полиции. Тогда их всех доставили в полицейский участок, где сфотографировали, сняли отпечатки пальцев, а потом все они искали бабки, чтобы развести с ментами. Тогда он попал на круглую сумму. Сестре пришлось брать в долг у друзей, чтобы вытащить Витька с кутузки. Он тогда был обкуренный, поэтому все было как в тумане. Но лицо этого наглого мента запомнил, потому что тот дал ему под дых так, что в глазах потемнело, и он тогда не мог разогнуться около получаса.
– Я завязал с тех пор, – почему-то начал оправдываться Витя. – Не курю уже больше двух лет.
– Фишер, заткнись и слушай, – перебил его наглый. – Мы все про тебя знаем. Знаем, что ты торгуешь наркотой. Нам плевать на этих нариков, пусть подыхают, но ты будешь отмечаться. Раз в месяц обязан будешь поставить эту сумму «зеленых», – полицейский на своем телефоне показал цифру пятьсот.
– За что? – Витька начал закипать. – Блин, я что вам, лох последний, отмечаться за то, чего не делал?
– Фишер, пасть закрой, – перебил его наглый. – Слышал, что я сказал? Если не будешь отмечаться, пожалеешь.
– Слушайте, многоуважаемые, – Витя старался говорить спокойно, не переходя на крик, хотя внутри у него все кипело, – плевать я хотел
