владением над рабами – (по-русски «холопами»), именуемой «охлосом» и охлократией!
И – что же? Начнём восстанавливать Русский мир «господ» и «батраков» – через равное для всех православие с духовно-душевным единением в любви и добре?
Но ведь у всего мира на глазах, двадцати-вековое пестование России в православии – куда-то пропало, показав определённую ущербность церковной конфессии!
И вместо того, чтобы господам хотя-бы в этот переломный момент судьбы России достойно послужить подвигу Христову за Веру, Царя и Отечество, предпочли разбежаться во-свояси – куда подальше и пока ещё целы от простой уличной, получается, толпы.
Выходит – эта уличная толпа, если кем-то организованная, и есть то, что по-могущественнее Духа церковного, а терзание толпой любимого сына Христова на глазах у всемогущих родителей – и есть итог многовекового внушения – в сравнении с которым реальное мирское терзание уличной толпой любимых сыновей и дочерей – есть кощунство сверх всякого кощунства!
А разве Отцы Церкви с высшими дипломами об этом не ведали? Ведь для этого не требуется никаких препирательств ни от марксистов, ни от большевиков-коммунистов, ни от прочих атеистов, а всего лишь повстречаться с простым рабочим (или ткачихой) за станком, ещё не тронутыми идеологической обработкой суевериями.
Наконец, огромная разница, если Российский мир образуется не чувственными ощущениями со стороны, а заслуживается практическим вкладом в потомственное обустройство государства Российского и его обороны от супостатов.
И тут требуется пропустить обрыдевшие всем вопросы «Кто виноват» и «Что делать» – для того, чтобы, наконец, раз и навсегда ответить :
цари, что ли, с господами – возводили Храмы, прокладывали железные и иные дороги, рыли судоходные каналы, добывали нефть и газ и отдавали жизни на полях сражений – увешивая себя чинами, орденами и поместьями с теми же холопами? Наверное – нет! А кто же – тогда?
2. О каком народе речь?
Когда мы говорим о России вообще, с её более чем тысячелетней Историей, то говорим о государстве и стране без каких-либо особых акцентов на сословную разницу населения по самому основному для жизни и быта – признаку имущественному и должностному положению. И так, словно никаких принципиальных сословий, вроде, и не замечаем.
А никак нельзя сказать, что при этом Россия обходилась без бунтов, и иных социальных протестов, разрешаемых к благополучному исходу в основном двумя способами: либо полицейским аппаратом насилия, либо частичным удовлетворением требований протестующих.
И, по всей видимости, праздность царского двора на плечах большинства простого трудового народа – настолько разложила власть монархии в России, что оказалась неспособной её удержать ни каким способом.
И тогда
