курортов, по классическим лекалам завлекающих реклам турагентств.
Но всё-таки что-то зацепилось в его памяти хотя бы на уровне школьной программы: птицы перестают петь, если чувствуют опасность. Но на первый взгляд, ничего такого видно не было. По крайней мере, пока Василий не повернул голову влево.
– Что за… как тебя обозвать-то, челдобрек неведомый?
Метрах в ста, в зарослях кустарника, угадывался всадник. Мохнатая чёрная папаха, надвинутая по самые брови, чёрная борода и усы, чёрная бурка, закрывающая почти всё тело и один глаз. Нет, не как у пирата, а просто один, словно у гомеровского циклопа. Миг, и он тронул коня. Вороной жеребец с нереально огромными, круглыми очами, ритмично пульсирующими синим цветом, словно новогодняя гирлянда, шагнул вдоль реки, и у Барлоги перехватило дыхание: конь имел лишь три ноги! Две передних и одну заднюю. И это не была травма или ампутация: жутковатый скакун был рождён таким. Рождён или кем-то создан…
– Кабздец… – негромко объявил бывший студент, бросаясь наутёк. Всадник с диким, режущим уши визгом бросился следом.
Учитывая фору, храбрый Вася успел выбежать к стене первым. Однако запрыгнуть обратно наверх не удавалось, ноги скользили по стеклянному разрезу линии, если бы над головой не грохнул выстрел и ему не протянули руку…
– Держись!
Трёхногий конь, аккуратно прыгая по камням, словно страдая водобоязнью, перенёс своего всадника на другой берег. Господин Барлога на взлёте поймал крепкую ладонь казачки, а там уже был подхвачен за воротник Зауром и общими усилиями втянут на свою сторону.
Одноглазый джигит не успел на какие-то доли секунды, стальная шашка на излёте срезала пару миллиметров с левого каблука офицерских сапог нашего недогадливого героя. Острота клинка была такой, что старшекурсник даже не почувствовал его касания…
– Спасибо, тронут, умилён, – виновато улыбаясь, покаялся второкурсник. – Что-то сдурковал я, да? Полез в одиночку на разведку. Но вы этого абрека видели? Какой у него конь? Три ноги! А ты ему глаз выбила! Единственный! В смысле, типу этому, мутному в чёрном, но он… он даже не тормознулся…
– Деду-от доложить надо, – оборвала его Татьяна, закидывая разряженное ружьё за спину. – Пошли уже.
Дорога была недолгой, но по пути владикавказец вкратце высказал калужанину всё, что он думает о его выходке. Хватило длинного ряда композиций из четырёх или пяти слов, в которых цензурными (в смысле литературными и печатными) были лишь предлоги и союзы. Покрасневший до ушей виновник всей суматохи и не предполагал, что его приятель знает такие идиоматические выражения. Даже Бескровная на минуточку прислушалась, уважительно изогнув чёрную бровь.
«Секрет» оказался всего лишь небольшой пещерой в горном склоне, удачно скрытой густой зелёной порослью молодых деревьев. Чтобы попасть туда, приходилось опускаться на колени и корячиться на четвереньках, но зато и любой, самый хитрый враг не смог бы влезть
