вызвала в квартиру строительную бригаду и дала указание: сделать ремонт, уничтожив в жилище все приспособления для инвалида. Она велела превратить очень широкие дверные проемы в нормальные, убрать специальные поручни из туалета и ванной, изменить письменный стол в кабинете, ну и так далее.
На мой взгляд, поведение Норы иначе как идиотским назвать нельзя. Да, после операции она встала на ноги, но это все. Хозяйка именно стоит, ни одного шага Нора пока самостоятельно сделать не способна, и неизвестно, сумеет ли она научиться ходить. Вполне вероятно, что ей вновь придется занять привычное место в инвалидной коляске, но я не мог привести эти аргументы хозяйке. Если Норе что-то взбрело в голову, никакими бейсбольными битами сумасбродство оттуда не вышибешь.
Во вторник Нора покинула Россию. Домработница Ленка отправилась вместе с ней, а мне было велено следить за ремонтом. В принципе, ничего страшного не произошло, в бригаде есть прораб, правда, я еще не видел парня. Наша встреча назначена на сегодня, именно он займется всеми работами, мне предстоит лишь проверять счета, выбирать кафель, паркет, двери, штукатурку и прочее. Конечно, хлопотно, но терпимо. И пугают меня не поездки по стройдворам и рынкам, а то, что мне три месяца, весь срок, за который обещано изменить до неузнаваемости интерьер апартаментов, придется жить в родительской квартире, соседствуя с Николеттой. Собственно говоря, я уже здесь, перебрался в свою бывшую комнату и в данный момент пытаюсь встать со слишком узкой кровати. Встреча с прорабом по фамилии Бондаренко назначена в полдень, возле станции метро «Войковская».
Главное теперь – осторожно пробраться в ванную, быстро привести себя в порядок и выскочить из дома, прежде чем из спальни Николетты донесется раздраженный голосок:
– Ну и где мой кофе? Тася! Немедленно подогрей круассаны.
Достигнув двери «помывочной», я перевел дух, повернул ручку и вздрогнул: у зеркала в ярко-красном халате стояла маменька.
– Просто безобразие, – с чувством произнесла она, откладывая щетку для волос, – ужасно! Ты спишь, словно буйвол! Уже полдня прошло.
Я удивился, родительница никогда не выбирается из постели раньше полудня, а сейчас часы показывают десять утра.
– У тебя мигрень? – осведомился я.
Николетта испепелила меня взглядом.
– Чушь! Иди в столовую.
– Мне пора бежать, – возразил я.
– Куда? – сдвинула выщипанные брови Николетта.
– На работу.
– Ерунда! Нора в Швейцарии.
– Она затеяла ремонт, мне велено следить за ходом процесса. В двенадцать встречаюсь с прорабом.
– Перенеси свидание.
– Но почему? – стойко отбивался я.
Николетта бросила взгляд в зеркало, томно улыбнулась и торжественно произнесла:
– Скажи, Вава, что ты знаешь обо мне?
– Ну, многое.
–
