слой, предполагаемый возраст, местоположение находок. Здесь у нас многие тысячелетия Роума.
– Имел ли ты право взять эти вещи? – с сомнением спросил я.
– Почему бы нет? Кто их хватится? Кому из этого цикла есть дело до прошлого?
– Летописцам.
– Чтобы делать свою работу, им не нужны предметы.
– Но зачем они тебе?
– Меня интересует прошлое, Наблюдатель. Пусть я и не состою ни в какой гильдии, у меня есть научные интересы. Что в этом такого? Ведь даже мутант может стремиться к знаниям, верно?
– Конечно, конечно. Стремись, если хочешь. Реализуй себя в чем хочешь. Это Роум. На рассвете мы войдем в него. Я надеюсь найти здесь работу.
– У тебя могут возникнуть трудности.
– Как так?
– Не сомневаюсь, что в Роуме и без тебя толпы Наблюдателей. Вряд ли там будет большой спрос на твои услуги.
– Я буду искать милости принца Роума, – сказал я.
– Принц Роума – суровый, холодный и жестокий человек.
– Ты с ним знаком?
Гормон пожал плечами.
– В некотором роде. – Он начал складывать свои находки обратно в походную торбу. – Впрочем, можешь рискнуть, Наблюдатель. Есть ли у тебя иной выбор?
– Нет, – ответил я. Гормон рассмеялся. Я даже не улыбнулся.
Гормон занялся изучением похищенных древностей. Если честно, его слова меня глубоко расстроили. Он казался таким уверенным в себе в этом полном неопределенности мире, этот изгой, Перерожденец, не состоящий ни в какой гильдии, монстр, не похожий на человека. Как он мог оставаться таким хладнокровным, таким спокойным? Он жил без забот, не тревожась о бедствиях, и издевался над теми, кто признавался в своем страхе. Гормон странствовал с нами уже девять дней, с тех пор как мы встретили его в древнем городе на юге, под вулканом на берегу моря. Я не предлагал ему присоединиться к нам. Он сам влился в нашу компанию, и я уступил просьбе Авлуэлы и согласился его взять. В это время года на дорогах темно и холодно, на них можно встретить множество опасных животных, и старику, путешествующему с девушкой, наверняка был смысл взять с собой сильного, мускулистого спутника, такого как Гормон. И все же бывали дни, когда я жалел, что взял его с нами, и сегодня был один из таких дней.
Я медленно вернулся к своим инструментам.
– Я помешал твоим Наблюдениям? – спросил Гормон, как будто до него это дошло только что.
– Да, помешал, – мягко сказал я.
– Извини. Тогда начни сначала. Я не будут тебе докучать.
И он одарил меня своей ослепительной кривой улыбкой, полной такого неподдельной искренности, что она затмила собой высокомерие его слов.
Я покрутил ручки, установил контакт с узлами, стал следить за показаниями приборов. Но я не вошел в режим Бдения, потому что чувствовал рядом с собой Гормона и боялся, что, несмотря на обещание не мешать мне, он в самый ответственный момент
