рассуждений.
Профессор, оставшись в одиночестве, огляделся и вслух проговорил:
– Что ж пойду поброжу внутри двора. Это ж так интересно, здесь работали почти мои коллеги.
Николай Васильевич с удивлением увидел, что в одном из окон второго этажа показалась Фая, ответил на её приветствие и поспешил на помощь Егору. Профессору показалось, что здесь он точно может быть полезен.
А девушка, поднявшись по скрипучей лестнице, бродила по небольшому коридору, заглядывала в комнаты, где явно раньше располагались кабинеты и думала о том, что ночевать здесь в пыли, между поломанных стульев и местами выбитых окон не очень уютно. Ей казалось, что вполне можно разместиться внизу и так она будет ближе к Николаю Васильевичу. И здесь девушке в голову пришла мысль, что она даже про себя не называла профессора по имени и сейчас этот факт ей показался забавным и почему-то нежно щемящим душу.
Фая ещё раз прошлась по пустым помещениям, здесь стояли старомодные столы, лежали забытые бумаги. На одной из тумбочек даже валялась вся запорошенная пылью тетрадь, обложка которой была испещрена изящными рисунками. Фая сдула взвесь частиц, покрывающих блокнот, взяла его в руки и вдруг из его середины вывалились фотографии. Спешно подняв их, Фая нахмурилась, здесь были такие же снимки, как и в избе того мужчины. На лицах все глаза были проткнуты. Девушка задумчиво стояла и разглядывала находку, а за её спиной в наполовину разбитом зеркале вдруг отразилась чья-то тень, и до слуха Фаи донёсся шорох. Испуганно вскинув глаза, она увидела лишь пустое пространство, но сейчас ей стало здесь как-то особенно не по себе, и девушка поспешила вниз, увидев в одном из окон, что Николай Васильевич и Егор задумчиво стоят на пороге невысокого строения.
А мужчины смотрели на давно не работающий генератор и тихо переговаривались о том, что неплохо бы его запустить.
– Слушайте, а мощный! Наверное, с поезда сняли. – Покачал головой профессор.
– Понимаете в них? – Спросил Егор, не зная, как подступиться к старинному монстру.
– Я в некотором роде мужчина с руками, а не только с головой. – Сказал довольный профессор. – Это вы все думаете, что я институтский сухарь и ботаник. Ан нет! Мне б вот только инструмент раздобыть! Отвёртку хотя бы, я попробую реанимировать его. Хотя его законсервировали хорошо, не думаю, что будут проблемы.
– Сейчас принесу, у меня есть с собой кое-что из инструментов.
– Вот и чу́дно!
Егор зашёл обратно на кухню, глянул, как Насто нещадно расходует питьевую воду и моет поверхности.
– Воды в обрез! – Сказал он.
– В буханке же пятнадцать литров стоит. Мы забыли там. Я ещё при подъезде говорила. Ну и здесь канистра стоит.
– Надо будет сходить. – Задумчиво проговорил он и резко вскинул голову.
На лестнице послышались шаги, Егор перевел обеспокоенный взгляд на Насто, но та успокаивающе обернулась.
– Это я сильно влюблённую послала
