ему показалась, была очень сильно завышена. Настроение его начало портиться. Он отчётливо начинал понимать, что произведения искусства, которые были представлены на антикварном салоне, великолепны, но продавцы этих произведений ставят цены в расчете на дремучих лохов, видимо, надеясь «впендюрить» картину неискушенному покупателю по такой жуткой цене, чтобы он всю оставшеюся жизнь молился на своё приобретение.
Вот новый зал – галерея «Три века». Опять хороший фарфор, опять великолепная бронза, и в углу огромная картина художника Рубо «Казачий офицер на тройке». Дмитрий Петрович уже не спрашивал цену: он хорошо себе представлял, что хозяева заломят слишком много.
Супруги походили еще с полчаса по залам антикварного салона. Здесь жена сказала:
– Дорогой, давай уже пойдем с этой выставки, что-то ножки мои устали. Всё равно мы с тобой ничего здесь не купим. Так чего же попусту надрывать душу? Картины здесь великолепные, но и цены жуткие. Поехали домой, дорогой. Этот мир картин нам не по карману.
Дмитрий Петрович согласился с женой: «Хорошо она сказала, ходить здесь – только душу надрывать». Они пошли к выходу и уже перед самым спуском вниз по лестнице Дмитрий Петрович опять увидел Екатерину Владимировну. Она стояла при входе в свой зал – красиво и грациозно, как и подобает хозяйке богатого магазина, внимательно рассматривая потенциальных покупателей, проходящих мимо. Она заметила Дмитрия Петровича, идущего с женой под ручку:
– Ну как, Дмитрий Петрович, вы готовы купить Вельца с такой скидкой?
Дмитрий Петрович сразу покраснел, и хотел даже нагрубить ей, но потом взял себя в руки и интеллигентно ответил:
– Екатерина Владимировна, ваш Вельц очень хорош, но я всё же не готов его покупать по такой цене, даже с учетом фантастической скидки, которую вы мне предложили.
И Дмитрий Петрович приложил руку к своей голове, показывая свое почтение и одновременно заканчивая разговор. Они с женой пытались пройти мимо Екатерины Владимировны, когда она пылко схватила руку Дмитрия Петровича:
– Может, вы хотите взглянуть на великолепные вещи в другом зале?
Дмитрий Петрович взглянул на жену и не увидел в её лице знака недовольства. Он ответил:
– Да, можно взглянуть …
Все трое прошли в другую часть здания, где в конце коридора Екатерина Владимировна ключом открыла небольшую комнату, которая вся была заставлена картинами, бронзой и медью. Чего здесь только не было: и картины в рамах, и картины без рам, картины на холсте, и картины, написанные на картоне… Этюды и рисунки, акварели и гравюры, бронзовые мальчики в пыли, бронзовые пастушки, тоже в пыли, пузатые медные самовары, и даже медный шлем водолаза. Все это висело, лежало и стояло в углах, у стен и даже на подоконнике.
Поначалу Дмитрий Петрович пожалел, что пришел сюда. Он слишком тонко чувствовал и высоко ценил произведения искусств, но в таком виде… Эта комната напоминала скорее склад, чем выставочный зал. Она покоробила его эстетические чувства.
