фамилия, как мне казалось, отлично подходила к его поведению. Появился он в конце лета, после отпуска, службой особо, как и прочие командиры взводов, не злоупотреблял, но выделялся отъевшейся тушкой и показавшимся мне нагловато-быдловатым поведением. Вообще по моему мнению нам повезло, что основную часть его обязанностей выполнял наш замкомвзвода сержант Скороходов, москвич, отчисленный со второго или третьего курса МАИ, в котором столичное происхождение и отпечаток незаконченного высшего образования угадывались за версту.
Другие командиры взводов нас особо не касались, был Иван Силаев в третьем взводе с усами и, если я не ошибаюсь страстью к рыбной ловле (я точно помню как мы в его присутствии рассматривали на керченском пляже большую рыбу – ската и вроде как изловил его именно он его), молодой лейтенант после Суворовского училища с пришитым к кителю с обратной стороны суворовским алым погоном, с видом и замашками Павки Корчагина, часто проводивший нам политчасы, от которых Проноза судя по всему отлынивал по причине житейского опыта, природной хитрости и более высокого положения.
Позже прислали откуда-то с Дальнего Востока старшего прапорщика, показался он поначалу прямо-таки «отцом солдату», но впоследствии, когда его поставили на должность командира шестого взвода, данный образ был существенно поколеблен по причине его солдафонства. Ну и, конечно, упомянутый уже старшина роты – прапорщик, имени и фамилии которого я не запомнил, но его выступления с уничижительными выпадами в адрес вновь прибывших воинов перед строем в первые недели службы, когда почти все офицеры загорали в отпусках, навсегда врезались мне в помять.
Вообще все персонажи из числа офицеров имели ярко выделенные черты, позволившие изучить типажи советского офицерства на излете Союза. Из всего полка вверенными обязанностями с полной отдачей и вынесением мозгов нижестоящим занимались только командир полка и наши доблестные сержанты. Остальные офицеры заняты были в основном собой, на глаза нам после утреннего построения не попадались и чем они занимались мне доподлинно неизвестно. Предположу, что основным их занятием был поиск возможностей избежать излишних усилий с одновременным ожиданием ежемесячного денежного довольствия. У сержантов, кстати, запала хватило только на наш призыв и после второго «выпуска» все они были направлены в войска, едва ли в качестве поощрения.
Наряды – это отдельная песня. Без них точно не обошелся никто и вся служба идет как бы от наряда до наряда, так как прерывает естественное течение времени. Удивительно, но и в войсках было примерно так же, разве что еще были «полеты», то есть собственно воинские учения. А так, девяносто процентов времени солдаты заняты непонятно чем, с единственно определяющей задачей дотянуть до дембеля, используя для собственного развлечения и пропитания все доступные возможности.
Самый нелюбимый и тяжелый наряд, несомненно, это наряд по столовой. Никуда от него не деться, примерно раз
