Это я ему позволила.
– Пожалуйста… Пожалуйста, не надо… У меня семья. Я вас умоляю…
Я видела, что на его глаза потихоньку начинали выступать слезы.
– Думаете, мне есть дело до вашей семьи? – В моей душе поначалу было только равнодушие по отношению к нему. – Вам же нет дела до того, как живут люди в вашем городе. Вам же есть дело только до их денег. – А потом он посеял у меня внутри зерно презрения.
Он поднял на меня взгляд своих покрасневших глаз. Его лоб при этом покрылся складками, а крылья носа то расширялись, то сужались.
Вообще это был человек с довольно плотным телосложением. У него был и большой живот, и второй подбородок. Он чем-то мне напоминал трусливого хомяка.
Волков нервно усмехнулся и с нескрываемым страхом спросил:
– А вы считаете, что зарабатываете деньги честно? Я прекрасно помню, сколько заплатил вам.
– Вы сами ответили на мой вопрос. Я эти деньги заработала. Убийство – это тоже труд. А вы их украли.
Его руки нешуточно затряслись, а сам он просто начал умолять меня пощадить его.
– Я прошу вас! Пожалуйста… У меня дочь…
Я жестом подозвала Лизу, которая все это время стояла позади. Волков был удивлен, что, помимо меня, в доме еще кто-то есть.
– Налей воды нашему клиенту, – попросила я ее. – Где у вас тут кухня?
Лиза и я были в перчатках на случай, если придется что-то трогать, поэтому я не боялась, что она оставит где-то свои отпечатки.
– Моя жена бросила меня не так давно… Я очень любил ее… И до сих пор люблю, – истерично продолжал он. – Я точно знаю, что она меня тоже любит… прошу… Она… Она не переживет этого.
Лиза принесла стакан. Я не стала дожидаться, пока она поднесет его слишком близко, а сама подошла к ней, продолжая держать Волкова под прицелом. Он не следил за моими передвижениями, продолжая умолять о пощаде. А я достала из кармана закрытый флакончик с желтоватой жидкостью и вылила его небольшое содержимое в воду. Затем я взяла у нее стакан и поставила на стол.
– Успокойтесь, – холодно произнесла я. – Даже самые стойкие под страхом смерти почему-то становятся жалкими.
Он протянул свою трясущуюся руку, схватил стакан и принялся жадно пить. Осушив его до дна, Волков в ожидании уставился на меня.
– Вы застрелите меня? – вдруг спросил он, что натолкнуло меня на мысль, что он все же почувствовал, что с водой что-то не так, хотя я и прекрасно знала, что человек вряд ли сможет распознать этот яд на вкус.
Я отрицательно покачала головой. Я знала, что умрет он не сразу, поэтому с интересом смотрела на него. Не успело пройти и пяти минут, как он потерял сознание.
– Всё? – взволнованно спросила Лиза.
– Нет, – сказала я, все еще не сводя глаз с Волкова. – Он умрет в течение двух часов.
Я повернулась к камину, дотянулась до заслонки-шибера, которая находилась довольно высоко, и перекрыла ее.
– А теперь забери стакан на всякий
