следуя правилам хорошего тона и обращаясь к собственным мыслям о том, что, возможно, она и правда недостаточно прилежно слушала Рея и не всегда выполняла его указания, потому что не верила, что когда-нибудь и правда станет леди.
– Если это так, то я боюсь и думать, что было бы, учись вы прилежно. Нашим академикам пришлось бы опасаться за свои места.
– Женскому уму никогда не достанет силы и глубины мужского, – вздохнула Мэгг, хотя и не была с этим полностью согласна.
Рей, к примеру, всегда говорил, что иные женщины умнее любого мужчины будут, хоть мужика, хоть вельможи. Да и неприятно было думать, что она от природы глупее даже самых глупых мужчин.
– И поэтому природа одарила женщин красотой, которая даже умнейшего из мужчин лишает разума, – Эскот снова поклонился, как того требовал танец, но посмотрел так пристально, что Мэгги невольно подумала о том, насколько её собственная красота лишила разума его, и покраснела.
После менуэта, увы, Эскот был вынужден откланяться, и дальше танцы приносили куда меньше удовольствия. Лорд Кэнт поздравил её с представлением ко двору и отправил танцевать с каким-то толстым лысым лордом, а когда она вернулась, уже собирался передать в руки худого юноши из дебютантов, как вдруг рядом раздалось:
– Лорд Кэнт! Вы опять желаете спрятать этот цветок?
Мэгг обернулась первой и оторопела – к ним шли рука об руку принц Афран и леди Майла. Ведьма была удивительной. Мэгг не могла бы сказать, насколько она красива, но от неё исходило особое сияние, а каждый её шаг отдавался где-то в душе волшебной музыкой. Она приблизилась, Кэнт начал кланяться, Мэгги поспешила опуститься в реверансе, а ведьма улыбнулась ей и сказала:
– Поздравляю вас, лорд Кэнт.
– С чем, ваша милость? – неуверенно переспросил старик.
– С тем, что побеги вашей семьи снова расцветают в Шеане, – леди Майла вздохнула. – Мы все помним о вашей утрате, лорд, и нам отрадно видеть, что у рода Кэнт есть надежда.
Кэнт помрачнел:
– Я никогда не оправлюсь от гибели детей и внучки, ваша милость.
– В те годы не вы одни понесли утраты, – вставил принц Афран, – настоящее проклятие! Но вам пришлось тяжелее прочих.
– Я благодарю Всевышнего за то, что он оставил мне Магарет.
– Кажется, она – что-то вроде чуда, – заметил принц, – и сотворила невозможное: примирила два враждующих клана.
Лицо Кэнта словно бы почернело, подбородок закаменел, но ответил он любезно:
– Я слишком стар для ссор, ваше высочество, и не хочу уносить их в могилу. Признаюсь, я ненавидел покойного Эскота и был бы рад своей рукой всадить в его сердце кинжал, но Всевышний меня опередил. Мальчик же ни в чём не виновен передо мной и перед моим родом.
Мэгги не понимала, почему старика так разозлили слова принца и леди Майлы, но даже в его ответе она чувствовала едва сдерживаемую ярость.
– В таком случае, – ласково заметила леди Майла, –
