сидели совсем взрослые парни и девушки, до начала фильма старательно не смотрящие друг на друга. Но когда в зале гас свет и бойница кинобудки над головами «дружащих» выстреливала ослепительным лучом, их руки переплетались, а головы склонялись друг к дружке…
Спички
В тот жаркий июльский день я несколько часов кряду плескался в компании радостно визжащих и хохочущих сельских ребятишек в теплой воде нашего любимого пойменного озерца Две лесинки. И лишь гулко урчащий пустой желудок погнал меня домой. Село наше стояло – да о чем я, оно и сейчас там! – на высоком песчаном берегу Иртыша. И когда я со своим сверстником Колькой Васильевым по крутому спуску поднимался от озера к скотобазам, за которыми в сотне метров было само село, то на испещренной следами босых ног пыльной дороге нашел оброненный кем-то коробок спичек. Выдавил пальцем ящичек – внутри, прижавшись друг к дружке, лежали еще с десятка полтора спичек. Целое богатство!
Из всей одежды на нас с Колькой были только сатиновые трусы до колен – так в летние дни в деревне у нас бегали почти все мальчишки. Не так жарко. Да и удобно. Не так жарко нам показалось и в тот день. Причем сразу же, как только я нашел спички. И мы срочно решили развести где-нибудь в укромном месте костерок и погреться. На беду – как потом оказалось, не столько на свою, – мы с Колькой в это время проходили мимо скирды с остатками прошлогоднего сена, огороженной от скота ивовым плетнем. И хотя на двоих нам было всего десять лет, мы откуда-то уже знали, что сухое сено неплохо горит.
Мы перелезли через плетень, от которого до скирды было всего метра два или три. Надергали сена на хороший ворох, сложили его под плетень. Я стал чиркать спичками, пару штук сломал, но с третьей попытки у нас все получилось. Сено пыхнуло как порох, от него занялся плетень. Сухие его прутья горели с задорным треском, от дуновения легкого ветерка искры летели во все стороны. И конечно, всего минуты через три-четыре сначала несмело, а потом все веселее и веселее разгорелась и сама скирда.
Со стороны села послышались крики: «Пожар!», «Базы горят!». А это и в самом деле начала тлеть и густо чадить крыша стоящего рядом со скирдой старого камышитового коровника – слава Богу, пустого, потому что все коровы в это время безмятежно щипали травку на пастбище. Поняв, что сотворили что-то не то, мы с Колькой ломанулись от пылающей скирды и напрямую, через стоящую на нашем пути прорытую за сотни лет талыми и дождевыми ручьями глубокую рытвину, побежали домой. Уже на бегу я обнаружил, что крепко держу в руке спичечный коробок. А со стороны деревни, также срезая путь, в рытвину бегом спускались нам навстречу взрослые – с ведрами, лопатами, криками. И в этой шумной веренице бестолково гомонящих людей был и мой папка. Он тоже позвякивал на бегу оцинкованным ведром.
«Бегут тушить пожар! – понял я. – А потом будут искать, кто поджег. А чего их искать, когда вот они мы, со спичками…» На дне этой старой рытвины густо
