не помню, что делал или с трудом вспоминаю.
– Буянишь? – представила я, как он в припадке бешенства избивает всех подряд, не глядя, парень это или девушка, а потом, как десантник ВДВ, разрывает рубаху и стучит кулаком в грудь, невообразимо громко вопя.
– Не-а, такого пока не было, – он тонко улыбнулся, по привычке, явно нехорошей, взял меня за руку и повел вперед. – Говорят, что я веду себя не совсем адекватно. Могу рассказывать странные истории. Смеяться просто так. Или пребывать в глубокой депрессии. Приставать или лезть обниматься. В общем, я стараюсь не пить. К тому же я говорил тебе – я против насилия. Буянить разум не позволяет даже в таком состоянии. Кстати, возьми-ка шар – и он сунул мне в руки прочную нить от красного чудовища.
Я не знала тогда, правду Дэнни мне сказал или предпочел солгать (не о насилии, а об его взаимоотношениях с алкоголем), но в тот благословенный непонятно каким шутником день этот парень показал мне, каким неадекватным милашкой бывает, когда не совсем трезв. Может быть, после совместно проведенного дня и, к моему великому сожалению, ночи, я и стала воспринимать его не только как друга и, кхм… партнера, с которым, несмотря на закидоны его и его друзей, чувствовала себя спокойно и даже надежно, но и как красивого обворожительного парня, с которым приятно находиться вместе. Нет, конечно, тогда Дэн не мог составить конкуренцию Никите, всецело владеющему моим сердцем, но начал совсем по чуть-чуть, очень деликатно, вытеснять его оттуда.
И началось все с того, что мы, обсудив кучу животрепещущих вопросов, поедая все те же конфеты, оказались на остановке. Дэну, видите ли, понравилось ездить на автобусе («настоящие гонки на выживание», – сказал он мне), байк Смерч отдал Черри, а машину – черт, у него была еще и собственная тачка! – не захотел брать. Парень только что позвонил своему научному руководителю, про которого совершенно забыл, несмотря на свою классную память, – оказалось, друзья попросили препода вызвать Дэна именно в это время, чтобы он попал на «сюрприз»: это нас обоих слегка шокировало – такое вероломство со стороны взрослого человека. Зря только Смерч переживал, что подвел научного руководителя! Это тот его подвел на самом деле!
Обсудив и это злостное деяние, мы разговаривали, стоя рядышком, не на самой остановке, а около, справа от стройной белоствольной березы, на которой несколько запоздало, но уже обгоняя друг друга в скорости роста, все сильнее и сильнее распускались нежно-изумрудные листочки. Сейчас они едва слышно шелестели над нами. А мы ожидали автобусы, куда-то запропастившиеся. Я основательно присела на уши Дейлу, поныв, что поступок его друзей – ужасный и непорядочный, а его друзья – мерзавцы из мерзавцев.
– У тебя столько… друзей, но все они с приветом. Хотя двое из них все-таки более-менее адекватны. Панк и норвег. А где они, кстати? – мне казалось, что эти двое из категории «близких друзей» отсутствовали на «адской церемонии». Как это они могли пропустить такое грандиозное глумление над собственным Дэнни?
– Ланде и Черри? – задумался парень. –
