что, призраков видишь? – сказала обычно, но попала в точку. И по реакции Воробья поняла это.
Курица, к слову, была в теме: эзотеричка-любительница. Считала такие проявления серьёзными и никак не желала шутить. Видя, что хозяин на взводе, стала говорить ровным спокойным голосом.
– Появление потусторонних сущностей тут – не редкость. Место такое. Кладбище рядом, оно как космодром. –
Наверное, не столько такое будничное пояснение, а именно сам успокаивающий тон, возымели своё действие; Воробей начал возвращаться.
– Ты тоже здесь кого-то ещё видела? –
– Кроме тебя, никого.-
– Тебя, говоришь, Лорик прислал? И ты согласилась? И со мной заговорила вчера на дежурстве с его подачи? А раньше пряталась от меня.–
– Ну, Лорик, слышал про него? Все говорят, что он не как все. Голубой, одним словом. Ты же, вроде, у него в друзьях? Вот я, прости, и сомневалась. Вчера утром Лорик открыл историю про твою несчастную любовь, что женщина та, умерла, и теперь является перед тобой. –
Тонги закивал головой: да, да, да. Потом обратился к гостье с неожиданной просьбой: помоги, мочевой пузырь разрывается, а сбегать в туалет – стрёмно. Кабинка в двух метрах от задней двери.
Когда Тонги неуверенно, но быстро, скользнул в кабинку, Курица увидела тень (?), которая как бы резко шарахнулась от светового потока открывшейся двери. Или почудилось? Скорее так.
Парню она не стала открывать свои видения. Зачем лишний раз пугать пугливого?
Люба произнесла:
– Единственный способ-проверка на призрака – это увидеть его не одному, а, по крайней мере, двоим. Исключается тогда вариант субъективной индивидуальной галлюцинации. –
Тонги успокоился. И не просто. Положительное влияние собеседницы пробудило в нём скукожившееся от страха мужское начало. Оно проснулось и затребовало своего.
Он стоял посреди комнаты у стола, и неожиданно:
– Люба, можно тебя обнять? –
При этом он подразумевал жест благодарности. Любе тоже захотелось пригреть мужика. Они прижались друг к другу, обхватив руками за плечи, чуть покачиваясь. Так на санаторных танцульках исполняют очень личный медляк.
Спустя несколько минут Люба, чуть отодвинув голову назад, вроде готовилась что-то сказать, но не вышло. Тонги поцеловал её в губы, и она ответила. Получилось длинно: порядка 15ти «Горько!»
*
Тонги пошёл в душ первым. Посмелел; ракета на старте и тянет к цели. Во рту от любовного ража стало волнительно горячо.
В спальне тем временем Люба перезастлала постель. Второй номер помыться был её. Она взяла большое банное полотенце из открытых хозяином бабушкиных запасников. Разделась в комнате – так теплее; Тонги наискосок удалось зацепить взглядом фрагменты белого женского тела, что раззадорило ещё больше. Его стало потряхивать; уже не от холода, а от возбуждения. Ему это понравилось. Что может приятнее предвкушения верной утехи?
Тихо, от мелкого пошатывания кровати, зашуршала каменное творение Тонги, вывешенное
