она положила щенка на кровать, и под ним тут же появилась мокрое пятно. «Ай-я-яй! – посетовала Ринка взрослым голосом. – Что нам скажут?» Что скажут – и не только по поводу мокрого одеяла, – лучше было не думать. По крайней мере, пока. На ближайшие часы у Ринки и так было полно дел. Во-первых, купить молока. Во-вторых, раздобыть соску. В-третьих, для первого и второго требовались деньги. Ринка схватила пустые молочные бутылки и помчалась в магазин.
Теперь молоко продается в специальных пакетах. А раньше, когда мама была маленькой, его продавали в бутылках. Две пустые бутылки обменивали в магазине на одну полную бутылку молока или кефира. Но у Ринки не было соски. Не было и специальной бутылочки, на которую можно было соску натянуть.
Однако счастье иметь мохнатого ребенка было так велико, что затягивало в свою воронку всех окружающих.
– Тетенька, – сказала Ринка продавщице, выдававшей молоко, – мне нужно щенка покормить. Он еще маленький и сам есть не умеет. У вас нет бутылочки какой-нибудь подходящей?
– Щенка? – лицо продавщицы вмиг подобрело. – Постой-ка… Вот есть тут одна. В ней, кажется, глюкоза была. Один доктор со скорой помощи оставил. Только помой хорошенько.
Через минуту Ринка уже держала в руках бутылочку с узким горлышком и черточками на боку.
– Соска-то есть? На бутылочку надеть?
Ринка замотала головой:
– Нету.
– Еще пустая бутылка есть?
– Тоже нету.
– На вот, – продавщица протянула Ринке пять копеек. – Соску в аптеке купишь. А деньги потом отдашь. Да, будешь молоко в бутылку наливать, подогрей сначала. Не сильно. Чуть-чуть. Чтобы пальцу тепло было.
Ринка зажала в ладони заветный пятачок и бросилась в аптеку. А раздобыв молоко, соску и бутылку, бегом помчалась домой. Щенка на кровати не оказалось. Зато рядом с кроватью блестела свежая лужица. Ринка прикрыла лужицу старой газетой и полезла под кровать. Щенок сидел в самом дальнем темном углу и дрожал всем телом.
Нужно было вытащить его из-под кровати. Чтобы залезть поглубже, Ринке пришлось встать на четвереньки. «С кем поведешься, от того наберешься», – некстати вспомнила она бабушкину приговорку.
Наконец Ринка дотянулась до щенка, ухватила его за передние лапы и стала пятиться назад. «Если кто-нибудь на меня сейчас посмотрит, он увидит мои трусы». На секунду ей даже послышался противный хохот Тольки Мозглякова: «Гы-гы-гы! У Ринки трусы видны!» Но, даже выбравшись из-под кровати, Ринка не могла как следует одернуть платье, потому что двумя руками держала пыльного щенка, увешанного паутиной и какими-то стружками.
Наконец щенок был помещен в старую картонную коробку и готов к кормлению.
Ринка сделала так, как сказала ей продавщица: согрела молоко, налила его в бутылочку и натянула на бутылку соску. Затем разыскала толстую штопальную иглу, проделала в соске дырку и поднесла
