скажи, засмеют, – дурачком сделают с «мухами в голове». И тебе я хотел все рассказать только после того, как ты сам, своими глазами увидишь его появление. Это трудно понять просто так. Идти к камню сейчас рано, посидим ещё, а вечером, когда луна выйдет, увидишь сам.
– Ага, Колян, особенно после того, как мы наклюкались, да ещё прибавим, – ведь ещё не вечер, ты сам сказал, – можно и не такое увидеть!
Николай махнул рукой:
– Чего сейчас слова тратить! Разберемся на месте, а пока давай подрыхнем. Вон твой топчан. Часа четыре у нас есть…
Владимир не заставил себя долго упрашивать, ибо ощущал уже изрядную слабость в ногах. Едва он опустил голову на подушку, как провалился в сон, словно в глухую темную яму. Проснулся он оттого, что его настойчиво трясли за плечо.
– Ну, чего… кто там, уйди, Колян, спать хочу!..
– Ладно, ладно, успеешь – вся ночь впереди. Вставай, пошли, не то пропустим появление Калибана.
– Какого ещё Калибана?
Но Николай, уже усадив его на топчане, поднес к его носу стопочку с пахучим, ядрёным самогоном. Судя по аппетитному заглатыванию содержимого стопочки, пробуждение его друга было скорым и окончательным. Наскоро закусив, приятели уже через пятнадцать минут расположились в месте, откуда хорошо просматривался в лунном свете мрачный, тёмный массив камня.
Он один высился из полумрака глубокой обширной пади. Свет луны, высвечивая каждую травинку вокруг, терял свою силу, не достигая её дна. От этого падь казалась ещё более мертвенной и зловещей. Молочно-белые тяжи тумана, вначале ещё белёсые, спускаясь к пади, сливались в единое жемчужное полотно, укрывая всё вокруг тяжелым клубящимся саваном. Он колыхался и густел с каждой минутой. Совсем скоро можно было видеть лишь блестящий диск ночного светила на черном небосводе, озаряющий безбрежное море белой тьмы и восставший, казалось, из середины мира черный обелиск.
Владимир, сбрасывая с себя наваждение жуткой по своей красоте и мощи картины, тряхнул головой. Искоса взглянув на друга, Владимир не удивился, увидев напряженно-застывшее лицо. Подобравшись, будто собрался стремительно куда-то бежать, Николай неотрывно смотрел в одну точку. И вдруг, толкнув Владимира локтем, прошептал:
– Вот он, вот, смотри…
Из накрывшего их густого низового тумана, сконденсировался более плотный его клуб, образовавший нечто и впрямь поразительно похожее на огромного секача. Владимир видел это совершенно отчётливо. Клуб находился всего метрах в десяти от них и проявлявшиеся очертания он не смог бы спутать ни с чем. Это был именно огромный вепрь. Его фигура была настолько отчетлива и ясна по форме, что Владимир несколько раз с силой зажмурился и потер ладонью лицо. Неправдоподобность этой картины усугубилась еще и тем, что Владимир с мистическим трепетом увидел, как она сдвинулась с места и направилась в их сторону. Владимиру понадобилось огромное усилие воли, чтобы не сорваться с места и, не заорав в безотчётном ужасе, броситься бежать
