Понятия не имею, что означает семьдесят четыре.
– Откуда ты вообще это знаешь? – поразился Аттикус.
Джейк тяжело привалился к спинке сиденья.
– От мамы, – негромко ответил он.
– Твоя мама имела какое-то отношение к Войничу? – удивилась Эми.
Джейк недовольно покосился на нее.
«Что за манера переспрашивать каждое слово?»
– Профессиональный интерес, – с преувеличенным терпением ответил он. – В круг маминых исследований входили и античность, и Средневековье. Она вообще любила всякую старину. Больше вопросов нет?
Эми насмешливо вскинула руки, словно сдаваясь:
– Прости, что спросила.
Джек повернулся к остальным:
– Устраивайтесь поудобнее. Долгая история. – Он вздохнул и начал: – Мама всегда занималась уймой разных проектов одновременно. Но над чем бы она ни работала, неизменно возвращалась к Войничу. Очень много мне о нем говорила.
– Погоди-ка, – встрепенулся Аттикус. – А мне вот – никогда.
Джейк умолк.
– Когда она только взялась за эту тему, – наконец отозвался он, – ты был еще совсем маленьким. А потом… ну, потом это стало нашей с ней общей тайной. Чем-то особенным, только для нас с ней. – Он снова помолчал. – Знаешь, она старалась дать мне понять, что я для нее родной сын, хоть по рождению и не родной…
Голос его оборвался.
Астрид приходилась ему мачехой. Родная его мать – первая жена отца – умерла, когда Джейку исполнился год. Через два года отец женился снова. Джейк не помнил и не знал иной матери, кроме Астрид.
Прошел уже год, как она умерла. Боль стала чуть глуше, но никуда не делась. Эта боль останется с ним навсегда.
– Клево, – откликнулся Аттикус.
Джейк благодарно кивнул брату и взял у Дэна лэптоп.
– Итак, рукопись Войнича. Это целая книга – не помню точно, но больше двухсот страниц. И очень древняя.
– Насколько именно? – уточнила Эми.
– Долгое время никто толком не знал, – ответил Джейк. – Книготорговец по фамилии Войнич – отсюда рукопись и получила свое название – нашел ее в итальянском монастыре. Кажется, в тысяча девятьсот двенадцатом году. Он выкупил ее у монахов. С тех пор и начинаются всевозможные теории и домыслы. Чего только не говорили: рукопись тринадцатого века, нет, восемнадцатого, нет, вообще современная подделка. А несколько лет назад в Бейнеке провели радиоуглеродный анализ. И бумага, и чернила оказались пятнадцатого века, что доказывает…
– Что это не подделка, – перебил Дэн.
– Не совсем, – возразил Джейк. – В принципе по-настоящему дотошный фальсификатор мог бы раздобыть где-нибудь старинный пергамент и чернила. Но исследователи считают, это не тот случай.
– А что за документ-то? – поинтересовалась Эми. – Что там говорится?
Джейк фыркнул:
– В том-то и загвоздка.
Он объяснил, что рукопись Войнича написана на неизвестном языке, который нигде больше
