сургуча с пометкой… скорее всего перстня, – насилу вжался в стену Дориль, который, не переставая дрейфить от вербального гнета Мереза, робко наблюдая за его нависшей нетерпеливостью, шмыгая носом с горбинкой, сглатывая неустанно циркулирующую желчь.
– Чудно, – выдавил тот неожиданную лаконичную, озорную улыбку. – Значит он…
Он слегка отступил, от чего появился простор для стравленного дыхания вне его неотвязного духа, и какое никакое личное пространство, в сдавливающих клещами стенах, полутьмы стенной выемки, с промозглым тылом и загуливающими к ним украдкой, беснующимися пробирающими ветрам. Загадка куда он спрятал жезл его не грела, но его точно расплавило на непродолжительное время.
– Что теперь? – все так же осторожно поинтересовался Дориль, судорожно убирая челку с глаз, боясь пропустить деталь на красноречивом бронзовокожим лике.
Зигав выждал паузу, не оборачиваюсь к нему, зорко наблюдая за всем тем же пресловутым входом в скрытый лаз, в проеме которого, на встречу ветру и сору, прошли пять звенящих латами, латников. Они их не заметили, так как Зигав задрал свой рукав, образовав им темную шторку, и они в момент стали тенью проема.
– Теперь необходимо убить его по пути, – совершенно спокойно заключил он, обернув к нему свои подведенные неразличимые в сени глаза, и померкшие в спустившейся темноте крупные серьги.
– Пути?
– Завтра или в ближайшие дни, князь покинет замок, с донесением королю Куику. Его необходимо убить, выдав это за промыслы эльфов, или орков.
– Почему? – истово недоумевал Дориль, знавший, о виконте, лишь понаслышке, за счет его родства и слухов. Хотя скорее его сжигала зависть за его баснословные любовные подвиги.
– Оттого что, что твоя шлюховатая королева не выносит нелюдей, а виконт её ненаглядный племянник. Убитый стрелой эльфа или того, кто выдаст себя за эльфа, послужит ладным катализатором гонений, на нелюдей и гражданским войнам по всем ближайшим землям.
– Но решение всегда принимает король! – пылко возразил Дориль теряющий контроль над эмоциями, кривя лицом и срываясь до сиплого фальцета.
– А вот и нет, – твердо парировав, заявил Зигав, стрельнув глазами. – Я потолковал с Сибультом. Он и приказа без её совета не отдаст. Не знаю, что за сила кроиться под её юбкой, но вы бессильны перед этим могуществом, – подвел он, отчего Дориль залившись краской по круглым щекам, проглотив язык, признав его правоту замолк. Тут посол оказался меток, как заправский лучник.
Какое-то время они немотствовали, напаивая легкие хладом закутка и теребившим их укрытия ветрогоном, затем небольшой, но весомый мешок монет как по волщебству, образовался в руках у Дориля.
Тот непонятливо посмотрел на всученное подношение, затем на невозмутимое лицо, посла Муреза, источавшего нечто
