На первой супруге, матери Павла, он женился еще в студенчестве. Несколько лет назад она умерла от рака. Погоревав, он женился во второй раз, на молодой сотруднице фирмы.
– Жанна работала на Зуевых?
– Да, в бухгалтерии. А что, ты против служебных романов?
Я пожала плечами и собиралась сказать, что до чужих романов мне, в принципе, дела нет. Но передумала и заявила:
– Категорически.
– Зря, – усмехнулся Игорь и притормозил у моего дома. – Угостишь кофе?
– Не смею отвлекать от дел «по твоей специфике», – не сдержавшись, съязвила я.
Оказавшись дома, я поставила чайник и перетащила ноутбук на кухню. К моему большому удивлению и, признаться, разочарованию, интернет моим поискам ничуть не помог. Об Игоре Демидове всемогущая Сеть не знала ничего. Будто бы его и не существовало вовсе.
Немного попереживав об этой неудаче, я позвонила коллегам. Новостей о Софье у них было не больше моего.
Признаться, я терпеть не могла такие минуты. Когда казалось, весь мир на грани. А все, что ты можешь – лишь смирно сидеть и ждать.
Допив чай, я перебралась в кабинет. В минуты хмурых настроений и отчаянья меня всегда выручала работа. Не подвела и в этот раз.
Когда же стрелка часов миновала полночь, позвонил Демидов. Разом забыв о чертежах, я ответила. И услышала лаконичное:
– Девчонка нашлась. Пряталась в доме подружки. Наш визит ее напугал, собралась смыться из города. Сейчас ее везут родителям.
– Она что-нибудь сказала?
– Молчит, как партизан.
Я нахмурилась. Поведение Софьи удивительным не было. Но что-то во всей этой истории не давало мне покоя. Будто почувствовав мои сомнения, Игорь сказал:
– Дело сделано, Агата. Разборки потеряшки с родителями нас не касаются.
– Да, ты прав, – глухо отозвалась я. – Спасибо, что сообщил.
– Всегда пожалуйста, – усмехнулся Демидов и отключился.
С момента возвращения Софьи домой минули целые сутки. За окном вновь воцарилась ночь. Тихая и прохладная. Шуршали листвой еще не успевшие пожелтеть деревья.
Завершив проект, я отправила работу отцу. Все, как и обещала, сделано в срок. Папа не терпел неаккуратности в делах.
Потерев усталые глаза, кое-как доковыляла до спальни. Провалилась в глубокий мирный сон.
– Агата!
Крик сестры испуганной птицей пронесся по пустому дому. Штормовой ветер ворвался внутрь, зазвенели оконные стекла. Взмыли в стороны легкие занавески. Страшно загромыхал гром, небо полоснул раскат молнии.
В непередаваемом ужасе я вскочила с постели. Дрожала так, что не попадал зуб на зуб. В ушах еще звенели ее крик и страшные завывания ночи. Но, приглядываясь к окружающей тьме, я уже понимала, что все это лишь сон.
Ночь за окном все также тиха, окна дома закрыты, зашторены. Нет ни единой причины для страха. Бояться нечего. Это всего лишь сон. Страшный сон.
Убеждать себя я могла сколь угодно, но точно знала,
