задумчивый и хмурый.
– Серёга, ты случайно не захворал? – забеспокоился Валуев.
Воробей молчал, но недели через две во время разговора, перед сном, признался:
– Два года увещевает меня ага, чтобы принял я магометанство. Сопротивлялся я, Фёдор! Вот крест! – он перекрестился, – но уже моченьки терпеть такую жисть нету. Ага обещает меня смотрителем работ сделать, домик и, самое главное, жену подарить. Решил я перейти в магометанство.
Валуева от услышанных слов, как бревном по голове ударили. Лежал он молча, не зная что и сказать.
– А ещё ага поклялся, что через два года сделает он меня вольным человеком.
У Фёдора сердце закипело.
– Как ты, Серёга, веру нашу отцовскую, православную предать можешь? Как? – возмущённо спросил он.
– Хватит мне бобылём столько лет жить! Каждому человеку свои радости полагаются! Тебе Фёдор легко говорить! А ты поживи с моё в Хиве! Опосля и поговорим!
– Отступник ты, Сергей! Отступник! В первое воскресенье Великого Поста в храмах наших совершается особый молебен, именуемый Чин Православия. Главная суть его – это прошение о сохранении церковного мира и об обращении заблудших на путь истины… – с горечью в голосе начал говорить Фёдор.
– Да, отступник! Ну и чаво? Меня жисть так изломала, что…, – перебил его Воробьёв.
– Обрати всех отступивших от Святой Твоей Церкви, сотвори да и противящиеся Твоему Слову обратятся вкупе со всеми верным… начал громко читать молитву Валуев.
– Мы не в церкви! А ты не поп! Не хочу тебя слушать! – Воробей закрыл ладонями уши.
На следующий день Серёга взял все свои пожитки и, не прощаясь, исчез.
– А что я на него серчаю? Слабый духом человек! Слабый! Господи, вразуми его! Поставь его на путь истинный! – негромко произнёс Фёдор.
Его жизнь в плену продолжалась. Дни, наполненные тяжёлой работой, были похожи один на другой. Ночами Валуеву снилась служба в церкви: пение хора, лики Святых на старых, потемневших от времени иконах… Часто он просыпался с лицом мокрым от слёз…
Теперь Валуев ужинал с персами. Особенно ему нравился рыжий, которого звали Рузи. Был он грамотным, даже учился в медресе. Они степенно беседовали о религии, природе и нравах людей в Персии и России. Двое других: Хабир и Нариман были неграмотными забитыми крестьянами. Они с восхищением слушали их речи. Фёдор уже довольно легко мог выражать свои мысли на персидском языке, который как он потом узнал, назывался фарси.
Месяца через два неожиданно появился Воробей. Он сел перед конурой и молчал.
– Серёга, я на тебя не обижаюсь, хотя ты и отступник. Жизнь тебя просто измытарила. Не каждому дано выдержать испытания, которые посылает нам Господь. Я сейчас костерок разведу, чаю попьём. Вот смотри, что мне ага подарил, – Валуев показал старый бронзовый чайник, – хивинцы сказывают, что в нём самый вкусный чай получается.
– Да,
