по себе, она служит фронтисписом для серии работ Беннинг под названием «Я смотрю на тебя», где автор изобразила членов семьи, друзей и любимых в образе неба.
Оценочная стоимость 11500 долларов.
I
12 марта 2014
Нью-Йорк
Генри Штраус возвращается в магазин.
Беа снова сидит в старом кожаном кресле, пристроив на коленях раскрытый альбом.
– Куда ты ходил?
Он хмуро оглядывается на дверь.
– Да так, никуда.
Пожав плечами, Беа снова принимается листать руководство по неоклассицизму, которое и не думает покупать.
Нашла библиотеку…
Генри вздыхает, возвращаясь за кассу.
– Прости, – говорит он девушке у прилавка. – Так о чем это мы?..
Та прикусывает губу. Кажется, ее зовут Эмили.
– Я собиралась пригласить тебя выпить.
Генри немного нервно смеется в ответ – привычка, от которой он уже и не надеется избавиться. Девушка красива, по-настоящему красива, но ее глаза неприятно блестят, в них горит знакомый льдистый огонек, и Генри с облегчением сообщает ей о планах на вечер, радуясь, что не нужно врать.
– Тогда как-нибудь потом, – улыбается она.
– Как-нибудь, – эхом отзывается Генри.
Эмили берет книгу и уходит.
Едва за ней закрывается дверь, как Беа многозначительно откашливается.
– Что? – спрашивает, не поворачиваясь, Генри.
– Мог бы спросить ее номер.
– Вообще-то у нас планы, – отвечает он, постукивая по прилавку билетами.
Беа встает с кресла, кожаная обивка негромко скрипит.
– Знаешь, – замечает подруга, кладя ему руки на плечи, – самое лучшее в планах то, что их всегда можно перенести на другой день.
Генри разворачивается и обнимает ее за талию. Они стоят, словно пара детей в мучительном школьном танце, их руки образуют широкий круг, точно ячейка сети или звено цепи.
– Беатрис Хелен, – укоризненно улыбается Генри.
– Генри Сэмюэл.
Двое молодых людей хорошо за двадцать обнимаются как малолетки. В другое время Беа надавила бы посильнее, принялась бы разглагольствовать о том, что необходимо найти кого-то (нового) и стать счастливым (опять). Но у них сделка: она не упоминает Табиту, а Генри помалкивает насчет профессора.
У каждого есть свои поверженные враги, свои боевые шрамы.
– Извините, – говорит подошедший старик-покупатель.
Похоже, ему искренне жаль их прерывать. В руках у него книга. Генри улыбается, разрывает объятия и ныряет за стойку пробить товар.
Беа забирает свой билет, бросив напоследок, что будет ждать приятеля на шоу. Генри кивает в ответ. Старик тоже уходит, а после остальные посетители сливаются в неразличимое/размытое пятно.
Без пяти шесть Генри переворачивает табличку и закрывает магазин. «Последнее слово»
