в ковер. Когда он снова посмотрел на меня, мне стало понятно, что он принял решение, и оно было правильным.
– У нас не ладились отношения какое-то время, – прошептал он.
15
Внезапно, с глухим щелчком, врубился свет. Галогеновые лампы ослепили Рэйчел до такой степени, что в глазах появилась резь, и какое-то время она не могла открыть глаза. Белая напольная плитка и белые стены отражали свет ламп и только усиливали его яркость. Кромешная тьма сменилась ослепительным светом слишком резко, слишком неожиданно.
Рэйчел приставила ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза, но это почти не помогло. Тогда она снова закрыла их и стала открывать как можно медленнее – миллиметр за миллиметром, давая им время привыкнуть к освещению. Она оказалась права – окон в помещении не было, дверь была только одна. Она была белая, глянцевая, и от ее поверхности все отражалось так же хорошо, как и от выложенного плиткой пола. В нижней части двери была вмонтирована откидная створка для собак. Потолок был покрашен в белый цвет, матрас был белый, одеяла тоже.
Комната походила на холодное, стерильное помещение, напоминавшее ей лабораторию, в которой все поверхности можно было легко мыть. От этой мысли ее бросило в дрожь, несмотря на духоту. Адам снял с нее ее любимое красное платье и надел вместо него бесформенные серые спортивные штаны и такую же серую толстовку. Вместо кружевного белья на ней теперь было хлопковое.
Сознание Рэйчел фиксировало эти факты, но обрабатывать отказывалось. Она отдавала себе в них отчет и не более того. Где-то на задворках сознания был матрас, засыхающая лужа ее рвоты, черное пластиковое ведро в углу. Какое-то время назад она так хотела, чтобы темноты больше не было, но теперь, когда это произошло, ей хотелось вновь ничего не видеть, потому что в комнате было только стоматологическое кресло.
Оно было из матированной стали с бежевой обивкой, большое и тяжелое – в точности такое же, в котором она каждые полгода сидела во время визита к стоматологу. Было только одно-единственное отличие – у этого кресла были ремни. Настоящие ремни-фиксаторы для рук, для ног, для головы. Какое-то время Рэйчел сидела на матрасе и смотрела на кресло. Она и не хотела смотреть на него, но глаз оторвать не могла. От этого зрелища ей становилось плохо.
В трансе она встала и подошла к креслу. На подлокотниках были пятна. Рэйчел знала, что это пятна крови, но не хотела признаться себе в этом, потому что, если признать эту мысль, за ней хлынет океан других, а к ним она была совсем не готова. И вряд ли когда-нибудь сможет подготовиться.
– Номер пять, подойти к двери.
Голос Адама окружил ее со всех сторон. Он был оглушительно громким и благодаря какому-то звуковому фильтру был похож на голос робота. Рэйчел в ужасе обернулась и посмотрела по сторонам. Под потолком, в каждом углу висели белые колонки. Рядом с каждой колонкой висело по камере, тоже белой. Камеры были зафиксированы таким образом, что в комнате не оставалось непросматриваемых мест.
– Номер пять, подойти к двери, – повторил
