этим, ваши искрометные шутки, уверена, дождутся своего часа. Далее. Майрон, поработайте с показаниями спутника. Мы не можем гоняться за кораблем по всей планете. Необходимо рассчитать, где он будет на момент нашего прибытия, чтобы направить «Стрелу» к нему. Остальные могут готовиться к миссии по своему усмотрению, особых требований к вам нет. Вопросы?
– Ну что вы, капитан, – отозвался Триан, бросив быстрый взгляд на Альду. – Какие могут быть вопросы? Все всё поняли.
Глава 3
За переменами, происходившими в его теле, Оуден наблюдал с холодным любопытством врача. Он ожидал, что эти перемены дадутся ему тяжелее, что некоторое время он будет стыдиться того, кем стал. А ему было все равно, как будто что-то надломилось внутри. Если обратного пути нет, какой смысл сокрушаться?
Он все еще мог дышать на поверхности, но это давалось ему тяжелее, как будто воздух внезапно сделался неприятно горячим. Зато у него появились жабры – совсем небольшие на шее и крупные на груди, прямо над легкими. Управлять ими Оуден не мог, их работа была инстинктивной. На воздухе они закрывались сами собой, защищая жаберные щели от повреждений.
Еще у него довольно быстро сформировались перепонки между пальцами на ногах и руках. Но они были прозрачными и эластичными, они ему не мешали. Ногти начали удлиняться и крепнуть, он подозревал, что на их превращение в полноценные когти уйдет две-три недели. На некоторых участках кожи появилась чешуя, пока еще хаотичными островками, едва заметная. Однако и это было лишь начало… Ну и он стал сильнее. Это тоже отрицать нельзя.
Глядя на Седара, он понимал, что это не предел. Он пока застрял в переходном периоде, а потом у него будет больше чешуи, появятся небольшие гребни-плавники на лодыжках и локтях, полностью изменятся глаза – станут угольно-черными, лишенными радужки и зрачка. Возможно, это как-то отразится на его силе… Сложно сказать. Но зачем вообще говорить? Ему оставалось лишь принимать.
Сам себе он с непривычки казался уродцем. Не то чтобы это было проблемой… Просто – факт. Он бы от себя шарахнулся. А остальные – нет: когда он выходил в колонию, к нему относились точно так же, как к другим мерам, его не выделяли среди них. Но, конечно, никто и не думал воспринимать его как прежнего Оудена.
Меры оказались благожелательней, чем он предполагал. Первые дни после перевоплощения ему позволили остаться в выделенной ему комнате, привыкнуть, подготовиться… Потом его позвали на вылазку. Он сказал, что не готов, но Седар лишь усмехнулся:
– Ты никогда не будешь готов, потому что никто не был. Нам остается только брать и делать.
Умом Оуден понимал, что у него есть жабры, что он может дышать под водой – будет дышать! Но ему потребовалась вся сила воли, чтобы решиться на прыжок с борта в синюю тьму. Он не знал, что там скрывается, и был уверен, что что-то пойдет не так. Он не представлял себя мером, даже став им.
Пока его разум метался на грани паники, тело работало исправно. Жабры открылись, ему не пришлось учиться дышать, это было так же естественно,
